Сбежать от (не)любимого
Шрифт:
– Андрей! – услышала я мелодичный женский голос и порывисто обернулась. – Ну, сколько можно тебя ждать! – с легким упреком произнесла симпатичная блондинка в короткой белой шубке, черных узких брючках и замшевых ботильонах ярко-синего цвета на умопомрачительной шпильке. Положив свою ладошку мужчине на грудь, она привстала на носочки и оставила приветственный поцелуй на его щеке.
– Извини. – Обняв девушку за талию, он ответил ей взаимной лаской. – Пробки, как всегда, эти невыносимые пробки.
– Да-да-да. – улыбаясь
Разочарованно вздохнув, я развернулась и пошла прочь от чужого счастья запивать сладким напитком горечь обреченности. Запримеченное ранее одинокое кресло, к счастью, до сих пор никто не занял. Ну, хотя бы в этом повезло!
А принцы, Золушки, белые кони – все это сказки, в которые я перестала верить довольно давно.
Устало опустившись на сиденье, поставила сумку на пол и взглянула на информационное табло, выискивая свой рейс. До вылета оставалось чуть больше часа, и посадка еще не началась.
Сделав большой глоток остывшего кофе, я гипнотизировала неспешно меняющиеся строчки. Я с одинаковой силой мечтала о скорейшей отправке и боялась ее. Выпитое полчаса назад успокоительное все еще не подействовало, и я нервно теребила пластиковую крышку на чашке, не зная, чем еще себя занять, чтобы только не думать о предстоящем трехчасовом перелете.
– Девушка! – Взволнованный мужской голос вклинился в мои тревожные размышления.– У вас все нормально?
Сфокусировала взгляд на наклонившемся надо мной парне, пытаясь вернуться в реальность из тумана своих страхов и переживаний, неуверенности и обиды…
– Что? – Хлопая ресницами, я рассматривала его красивое овальное лицо, тонкий аккуратный нос и крупные, четко очерченные губы. В глубине карих глаз миндалевидной формы плескалось искреннее переживание.
– С тобой все хорошо? – повторил он свой вопрос.
– Нет, – смутилась я. – Да, – решила все же не втягивать постороннего человека в свои эмоциональные дрязги и смущенно опустила глаза на стаканчик в своих руках.
– Ты тоже боишься летать? – Присев на корточки передо мной на корточки, он участливо улыбнулся. – Я жутко ненавижу самолеты и все эти взлеты и посадки.
– Да? – встрепенулась я, и легкая улыбка коснулась моих губ, а от тепла, излучаемого моим собеседником, иней в душе начал таять.
– Угу, – кивнул он, поднялся и протянул мне руку. – Пойдем, я угощу тебя…
– У меня уже есть. – Я показала ему свой стаканчик, продолжая сидеть на месте.
Отрицательно качая головой, парень своевольно забрал у меня мой напиток и метким броском отправил его в урну, стоявшую неподалеку. Затем он так же уверенно он подхватил с пола мою сумку, перекинул ее через плечо, взялся за ручку своего чемодана на колесиках.
– Идем. – Подмигнув, он опять протянул мне руку. – Кофе вреден в нашем случае, а вот отличный чай с мятой и порция сладкого
– А я Луиза. – Семеня следом за ним, я не пыталась освободить свою ладонь из его крепкого захвата, а он не спешил его ослаблять.
– Краси-ивое имя… – протянул он, словно мысленно примеряя его к чему-то. – Можно я буду звать тебя Лу?
Лу? Лу… Как интересно! За двадцать два года мое имя никто не сокращал до уютного «Лу». И так по-домашнему, что ли.
Мы зашли в кафе, заняли небольшой столик недалеко от входа и около стеклянной стены. Заказ делал Платон, я свалила на него эту заботу, сославшись на то, что полностью доверяю его вкусу.
– Хорошо. – Отодвинув стул, он поднялся с места. – Никуда не уходи, я сейчас. – Он назидательно погрозил мне пальцем и отошел к прилавку.
А вернувшись спустя минут пять, поставил на стол передо мной стеклянный чайник френч, пустую чашку и блюдце с аппетитным пирожным. Боже! Я с детства обожала песочные корзиночки с сугробом из взбитых сливок. Этот шедевр кондитерского мастерства – мой личный антидепрессант. Себе парень принес то же самое. Видимо, и в этом мы были похожи.
Платон разлил чай по чашкам, а я с восторгом поглощала сладость.
– Чем ты занимаешься? – прожевав очередной кусочек пирожного, поинтересовалась я.
– Да ничем особенным. – Он равнодушно пожал плечами. – Учеба, практика на фирме отца. – Буднично перечисляя, он помешивал ложечкой чай. – Неинтересно. Лучше расскажи о себе.
Его пожелание прозвучало с той участливой интонацией, что подкупает доверием, и ты, чувствуя живой к себе интерес, рассказываешь малознакомому человеку свою биографию, как мемуары. Оборвал моё повествование механический женский голос, объявивший посадку на рейс. Мой рейс. Я встрепенулась, быстро глянула на часы, затем на табло, которое было хорошо видно сквозь прозрачную стену кафе.
– Твой рейс?
– А? Да, – засуетилась я, раскрывая рюкзак и доставая кошелек. – Спасибо большое за компанию и за угощение! – нервно тараторила я, боясь опоздать.
Я боялась не успеть на рейс так же сильно, как летать.
– Лу, – спокойно произнес Платон, положив свою руку на мою, – спокойно, не нервничай. Посадка длится сорок минут. Мы успеем. Как ни странно, но это и мой рейс.
– Да?! – изумленно выдохнула я, а его утвердительный кивок подействовал на меня, словно хорошее успокоительное. А может, это все же начала действовать таблетка? Не знаю, но чувство страха и нервозность растворились в ауре его уверенности.