Сбежавшая принцесса

Берестова Мария

– Я полагаю, – осторожно сформулировал он свои мысли, – нам будут грозить официальное выражение королевского гнева и ссылка.

– Звучит нестрашно, – откликнулась Лоя, которую ни выражение гнева, ни ссылка совершенно не пугали – в отличие от возможного возвращения на родину.

– Да и не должно быть ничего страшного, – махнул рукой Берт. – Тут вопрос политический, Лоя. Вам лично, полагаю, вообще опасаться нечего, – уверенно заявил он.

– А вам? – с тревогой переспросила она, сделав шаг от окна к нему.

Он улыбнулся

и пожал плечами:

– Мне, должно быть, достанется за самоуправство, но, надеюсь, не сильно. – Заметив, что она огорчилась от этих слов, он поспешно добавил: – Я рассчитываю на… человеческое понимание, скажем так.

Она стиснула пальцы и опустила глаза. Через несколько секунд, совладав со стыдом и неловкостью, подняла на него взгляд и твёрдо сказала:

– Мне нечем отплатить вам за вашу доброту ко мне. Но я хочу, чтобы вы знали, – она приблизилась к нему ещё на шаг, – что я умею быть благодарной, и что я не забываю добра.

Эти слова, впрочем, очень мало отражали её чувства – потому что чувств этих было гораздо больше, чем она умела выразить словами. Глубокая благодарность к нему переплеталась в её сердце с восхищением его добротой и благородством; она чувствовала в себе решимость всегда быть верной ему – не только как жена, но и как соратник, как человек, на которого он всегда может положиться. Она не знала, как сказать обо всём, что происходило в её душе, и её очень мучила мысль, что он сочтёт её неблагодарной или принимающей его помощь ей как должное.

– От принцесс ожидают эгоизма, – продолжила она, пытаясь всё-таки высказать хоть что-то, – но, поверьте, я не считаю, что мир вертится вокруг меня. Вы не обязаны были помогать мне, – она вздёрнула подбородок, словно возражая тому, что он мог подумать, – и тем более не обязаны были относиться ко мне с такой… чуткостью, – выразила она то, что особенно её трогало. – Вы необыкновенный человек, и мне редчайшим образом повезло… – голос её дрогнул, она упустила мысль и перебила саму себя: – Я буду всю жизнь благодарить Господа за эту милость. – Испугавшись, что он не вполне поймёт её мысль, дополнила: – За то, что Он направил меня именно к вам.

Берт был чрезвычайно смущён её словами. Он, пожалуй, и сам был весьма доволен собой и тем, как повёл себя в этой сложной и драматичной ситуации, – но услышать со стороны признание того, что его поведение чрезвычайно достойно, было особенно приятно. И, чего уж греха таить, особенно приятно было знать, что Лоя замечает и ценит его усилия.

– Вы меня смутили, – не стал скрывать он, – но это весьма приятное смущение.

Она несмело улыбнулась, радуясь, что ей удалось хоть немного выразить свою благодарность.

– Но, полагаю, – продолжил, меж тем, он, подходя к ней, – благодарность Господу мы будем слать вместе. Потому что, – он нежным аккуратным жестом взял её руки в свои, – я тоже весьма Ему благодарен за то, что Он направил вас ко мне.

Улыбка завладела

всем её лицом, светясь всё ярче и в глазах, и в мимике. Оказавшись в положении, когда мужчина вынужден был на ней жениться, чтобы спасти её, она теперь переживала, что этот брак будет ему в тягость, и что она будет себя чувствовать досадной помехой в его жизни. Убеждаться в том, что Берт отнюдь не жалеет об этом браке, и даже считает, что ему повезло с ней, было неизмеримо радостно.

Полюбовавшись её сияющим лицом, он подался к ней и тихо поцеловал её в висок.

Она незамедлительно залилась румянцем; пальцы её сжались на его ладонях.

Они встретились глазами – смущёнными и радостными – и она, осознав, что он отдаёт ей право решать, готова ли она или нет к дальнейшему сближению, сама подалась к нему, устремившись губами к его губам.

Так и держась за руки, они поцеловались осторожно и нежно, пытаясь этим выразить то, как драгоценны для них эти неожиданные отношения.

Сердце у неё забилось быстро-быстро – она совсем не ожидала, что целоваться будет так приятно, – и она, мягко скользнув ладонями по его рукам вверх, обняла его за шею и спрятала лицо у него на груди. Прикрыв глаза, он прижал её к себе крепче, чувствуя тёплое, нежное счастье от этой почти невинной близости.

Глава восьмая

Его Величество, и впрямь, был так обеспокоен свалившимися на него новостями, что тотчас назначил аудиенцию, отменив вечерний музыкальный салон, на котором должен был присутствовать в этот день. Так что Берт едва успел привести себя в порядок с дороги – парадный сюртук пришлось и вовсе позаимствовать у коллег – как глава дипломатического корпуса увёз его в летнюю резиденцию.

Король принял их обоих сразу – в конце концов, как бы ни хотел главный дипломат страны остаться в стороне от этого скользкого дела, самоустраниться ему никто бы не позволил.

Доклад Берт произвёл чётко и коротко, упирая на то, что на момент принятия им решения жениться он уже не был официальным послом Ниии, поэтому действовал как частное лицо, желая, как человек честный и примерный христианин, защитить девушку, попавшую в беду, за что и готов понести всю полноту ответственности.

Король рассматривал его со всё возрастающим скепсисом. Наконец, когда Берт закончил, он раздражённо спросил:

– Вы с ней оба романов, что ли, перечитали?!

Берт был слишком искусным дипломатом, чтобы позволить обескураженности отразиться на его лице или в позе, но король по самому отсутствию ответа осознал, что не достиг понимания, поэтому конкретизировал своё недовольство:

– Жениться-то зачем было, Берт?

Тот нахмурился, осознав, что все имеющиеся у него ответы на этот вопрос не учитывают каких-то фактов, которые король считает очевидными.

– Виноват, сир, не понимаю! – признался он.