Сбежавший кот и уйма хлопот
Шрифт:
– Ну ты же знаешь, зайчик, я встретила Нинку Морозову, – затараторила в ответ блондинка, – она едет в шестом вагоне и тоже в Москву, представь, такое совпадение…
– Действительно, удивительное совпадение, – усмехнулся мужчина, – что она едет на этом поезде именно в Москву, а не в Караганду или Урюпинск…
– А ты ведь знаешь Нинку Морозову, – продолжала женщина, не заметив в голосе мужчины сарказма, – с ней если заговоришь, так это надолго, она ведь такая болтушка, Нинка Морозова, она никогда не может остановиться, ее ведь хлебом не корми, Нинку Морозову,
– Понятно! – проговорил мужчина. – Получается, что я должен радоваться, что ты не проболтала с ней до самой Москвы!
– Ешь йогурт, Славик! – строго проговорила соседка по купе, широкоплечая и мощная тетка в огненно-рыжих кудряшках и с красными, как два астраханских помидора, щеками. – Ешь йогурт, не отвлекайся! Не слушай всякие глупости!
Славик, девятилетний мальчуган с такой же рыжей и кудрявой шевелюрой, но маленький, щуплый и бледный, раскрыв рот, с откровенным восхищением взирал на блондинку в плаще, совершенно позабыв о стоящей перед ним баночке бананового йогурта.
Командированные в восьмом вагоне продолжали свой нескончаемый разговор, время от времени удивленно поглядывая на дверь. Наконец брюнет нервно приподнялся и проговорил:
– Но что же это она так долго? Не случилось ли чего?
Толстяк пожал плечами:
– Ты что же, не знаешь женщин? Пока они приведут себя в порядок…
– Однако час уже прошел…
Брюнет выглянул в коридор и поймал за пуговицу торопливо проходящего проводника:
– Эй, командир, у нас соседка пропала!
– Чего? – недовольно переспросил озабоченный собственными таинственными делами проводник, отцепив руку настырного пассажира от блестящей форменной пуговицы с надписью «МПС». – Чего у вас пропало?
– Не «чего», а «кого»! – передразнил его Михаил Иванович. – Говорят тебе, командир, соседка у нас пропала! Ушла, понимаешь, в туалет и час уже не возвращается!
– Может, живот у нее прихватило. – Проводник попытался протиснуться мимо пассажира, но тот не отступал. – Может, съела она что-нибудь не то…
– Говорю же, командир, целый час ее нет! – повторил командированный и уставился в конец коридора, где появился хмурый пузатый пенсионер с висячими, как у моржа, седыми усами. – Вон, видишь, дед из сортира вышел, значит, там ее тоже нет!
– Может, знакомого встретила. – Проводник сделал обманное движение и проскользнул мимо озабоченного брюнета, пробормотав себе под нос: – Значит, еще одно местечко свободное…
Отойдя на безопасное расстояние, он обернулся и сказал пассажиру:
– Из вещей-то у вас лично ничего не пропало? Деньги, документы проверьте!
Михаил Иванович пожал плечами и вернулся в купе.
Здесь он несколько минут посидел в раздумье, потом вдруг вскочил и полез в карман висящего на плечиках пиджака. Паспорт и кошелек с небогатой наличностью оказались на месте.
Как и предполагалось, все было на месте, и Михаил Иванович снова озадаченно пожал плечами.
Чтобы снять стресс, вызванный внезапным исчезновением прекрасной незнакомки, он открыл давно ожидаемый коньяк, и все быстро встало на свои места – коллеги со слезой в голосе вспоминали незабвенные советские времена и ревниво оценивали шансы везучего Миронова на повышение, пока коньяк не кончился и их не сморил здоровый, хотя и непродолжительный сон.
На станции Бологое предприимчивый проводник открыл дверь купе своим ключом и пристроил на свободное место коренастую деревенскую тетку, которая заставила все купе подозрительными коробками и мешками, наполнившими тесное помещение свежими запахами поля и хлева.
В результате, когда скорый поезд номер двадцать девять прибыл в Москву, Михаил Иванович и Иван Михайлович имели бледный, невыспавшийся и измученный вид, вполне соответствовавший их действительному состоянию.
На той же станции Бологое, где проводник за умеренную плату подселил в купе многострадальных командированных тетку с коробками и мешками, полноватая блондинка со своим обаятельным спутником, стараясь не шуметь, выскользнули из купе, сотрясавшегося от густого храпа их рыжей соседки, и спустились на перрон.
– Стоянка только четыре минуты! – предупредила их зябко поежившаяся проводница.
– Все под контролем! – улыбнулся обаятельный пассажир, шагая к зданию вокзала.
На площади за этим зданием их поджидала черная машина с заляпанными грязью номерами.
– Привет, ребята! – проговорил, увидев их, молодой водитель. – Ну как, Маркиз, все в порядке?
– Как всегда, Ухо, – отозвался мужчина, устраиваясь на заднем сиденье. – Поехали домой!
Проводница повертела головой, высматривая странных пассажиров, в конце концов пожала плечами и закрыла дверь вагона: поезд должен отправиться по расписанию.
Командированные из Петербурга вошли в приемную.
– Лев Николаевич скоро освободится, – поднялась навстречу им секретарша. – Хотите кофе или чаю?
– Кофе, – быстро отозвался седеющий брюнет. – И анальгин, если можно! – Он прикоснулся двумя пальцами к виску и поморщился.
– Одну минутку! – Секретарша включила кофеварку и показала на вешалку: – Можете повесить плащи…
Михаил Иванович поставил бордовый чемоданчик на стул возле вешалки.
Секретарша поставила на низкий столик, отделенный от приемной декоративной перегородкой, две чашки кофе и тарелку с печеньем. Коллеги прошли за перегородку и расположились за столом.