Сборник 8 ВОСПОМИНАНИЕ ОБ УБИЙСТВЕ

Брэдбери Рэй Дуглас

– Ты в последнее время говорил с Энн? – спрашивает Джерри.

– Да, – отвечаешь ты.

– И она по-прежнему предпочитает вести такой образ жизни?

– Это очень возбуждает. Когда принимаешь какой-нибудь наркотик, начинаешь видеть множество восхитительных картинок.

– Никогда бы про нее такого не подумал; она производит впечатление совершенно другого человека.

– Это все твой эдипов комплекс, Джерри. Ты никогда не воспринимаешь женщин как людей иного пола. Они представляются тебе вымытыми, надушенными бесполыми статуями на пьедесталах в стиле рококо.

Ты слишком самозабвенно любил свою матушку. К счастью, я не такой идеалист. Энн некоторое время удавалось дурачить меня. Но как-то ночью она так разошлась, что я подумал, будто Энн пьяна, и тут вдруг она целует меня, сует в руку маленький шприц и говорит: «Ну давай же, Роб, пожалуйста. Тебе понравится». А шприц был полон морфия, как и сама Энн.

– Так вот оно что, – отозвался Джерри на другом конце провода.

– Вот именно, – говоришь ты. – Поэтому я обратился в полицию и Федеральное бюро по наркотикам, но они там ничего не умеют и боятся пошевелиться. А может, получают хорошие отступные. Подозреваю, что и то и другое. В каждой системе где-то сидит человек, закупоривающий трубу и мешающий работе. В полицейском управлении всегда отыщется какой-нибудь парень, который понемногу прирабатывает на стороне и пачкает доброе имя всего департамента. Это факт. И поделать с этим ничего нельзя. Людям свойственны человеческие слабости. Но если я не могу прочистить трубу одним способом, то сделаю это другим. Свой роман, как ты понимаешь, я для того и пишу.

– Роб, тебя самого вместе с этой книгой могут спустить в канализацию. Неужели ты всерьез думаешь, что твой роман пристыдит наркобюрократов и они начнут действовать?

– Идея именно такая.

– А тебя к суду не привлекут?

– Я об этом позаботился. С издателями я подписываю бумагу, освобождающую их от всякой ответственности, где сказано, что все персонажи романа вымышлены. Таким образом, если я солгал своим издателям, то это не их вина. А если в суд потащат меня, то гонорара за книгу хватит для защиты. А у меня полно доказательств. Между прочим, роман получается чертовски хороший.

– Серьезно, Роб. Тебе правда кто-то прислал бритву в бандероли?

– Да. В этом-то и заключается самая большая опасность. Довольно занятно. Они не решатся открыто убить меня. Но если я умру по собственной бытовой халатности от наследственной болезни крови, их ни в чем нельзя будет обвинить. Они не станут перерезать мне горло, это было бы слишком уж очевидно. Но бритва, гвоздь или руль в моей машине, к которому прикреплено лезвие… как это мелодраматично. Джерри, а твой роман продвигается?

– Медленно. Может, сегодня пообедаем вместе?

– Идет. В «Коричневом котелке»?

– Ты точно нарываешься на неприятности. Ведь, черт возьми, отлично знаешь, что Энн с Майком едят там каждый день!

– Джералд, старичок, это возбуждает у меня аппетит. До встречи.

Ты вешаешь трубку. С рукой уже все в порядке. Перебинтовывая ее в ванной, насвистываешь. Потом еще раз тщательно осматриваешь маленькое бритвенное устройство. Примитивная штуковина. Шансы были едва ли пятьдесят на пятьдесят, что она вообще сработает.

Утренние

события побуждают тебя сесть и настрочить еще три тысячи слов.

Над ручкой дверцы твоего автомобиля ночью поработали напильником, заострив ее, как бритву. Роняя капли крови, возвращаешься в дом за бинтами. Глотаешь таблетки. Кровотечение прекращается.

Положив две новые главы книги в абонентный ящик в банке, ты едешь в «Коричневый котелок», чтобы встретиться с Джерри Уолтерсом. Он, все такой же маленький и возбужденный, с небритым подбородком, таращится из-за толстых очков.

– Энн внутри, – ухмыляется Джерри. – А с нею Майк. Ну почему обязательно обедать здесь, позволь спросить? – Усмешка исчезает, и он во все глаза смотрит на твою руку. – Тебе надо выпить! Пойдем-ка. Вон там, за тем столом, Энн. Кивни ей.

Киваю.

Энн сидит за угловым столиком. На ней спортивного покроя платье с капюшоном, вышитое золотыми и серебряными нитями, на загорелой шее – ацтекское ожерелье из бронзовых пластинок. Ее волосы такого же бронзового цвета. Рядом с Энн, за сигарой и облаком дыма, довольно высокая худощавая фигура Майкла Хорна, который выглядит так, как и должен выглядеть игрок, специалист по наркотикам, сластолюбец par excellence1, ценитель женщин, образец для подражания среди мужчин, любитель бриллиантов и шелковых подштанников. Не хотелось бы здороваться с ним за руку. Его маникюр кажется слишком острым.

Ты приступаешь к салату. Допив коктейли, Энн и Майк проходят мимо твоего стола.

– Привет, остряк, – говоришь ты Майклу Хорну, слегка подчеркивая последнее слово.

Позади Хорна идет его телохранитель, двадцатидвухлетний парень из Чикаго по имени Бритз, с красной гвоздикой в петлице черного пиджака и с черными напомаженными волосами; уголки его глаз несколько опущены, поэтому вид у него печальный.

– Привет, Роб, дорогой, – говорит Энн. – Как книга?

– Отлично, отлично. Я только что написал шикарную главу о тебе, Энн.

– Спасибо, дорогой.

– Когда ты наконец бросишь этого большого тупоголового лепрекона2? – спрашиваешь ее, глядя на Майка.

– Когда убью его, – отвечает Энн. Майк смеется:

– Отлично сказано. Пойдем, детка. Меня утомляет этот сопляк.

Ты бросаешь нож и вилку. Тарелки летят на пол. Тебе почти удается врезать Майку. Но Энн, Бритз и Джерри набрасываются на тебя и усаживают на место. Кровь стучит у тебя в ушах, окружающие подбирают приборы и кладут на стол.

– Пока, – говорит Майк.

Энн проходит в дверь; она похожа на маятник, и ты смотришь на часы. За ней следуют Майк и Бритз.

Перед тобой недоеденный салат. Ты берешь вилку, поддеваешь еду и отправляешь в рот.

Джерри выпучил глаза:

– Ради Бога, Роб, что случилось?

Ты ничего не отвечаешь. Только вынимаешь вилку изо рта.

– В чем дело, Роб? Выплюни!

Ты плюешь.

Джерри шепотом ругается.

Кровь.

Вы с Джерри выходите на улицу, и ты теперь разговариваешь на языке жестов. У тебя во рту кусок пропитанной лекарствами ваты. От тебя пахнет антисептиками.