Сборник "Братство меча"
Шрифт:
— Ладно, ладно, уговорила, — проворчал Глеб, заворачиваясь в пропахшую псиной кошму. — Спокойной ночи тогда… и приятного дежурства.
— Спокойной ночи, — после недолгой паузы ответила ведьмачка.
Крепко заснуть удалось не сразу. Какое-то время сквозь дрему «гладиаторец» продолжал слышать потрескивание огня и вздохи ветра в кронах деревьев. И то ли ветром навеяло, то ли место это было заколдованным… Когда сон все-таки пришел, он вновь оказался странным и до жути правдоподобным. Во сне Глеб бродил по музею: назвать иначе это место не поворачивался язык. Огромные безлюдные помещения были освещены очень слабо, в матовых витринах виднелись причудливые, непривычные человеческому глазу силуэты неведомых
— Да кто же ты такой, дружище? — с невольным уважением пробормотал Глеб. — Кинг Конг, что ли?
Он присел около канатов, в надежде отыскать хоть какую-нибудь табличку — если это музей, то должны в нем, в конце-то концов, быть указатели! Таблички не оказалось, а когда Глеб снова выпрямился и взглянул на морду твари, у него пошел мороз по коже. Как он сразу не заметил? Или это только сейчас проявилось? Глаза зверя совсем не походили на мертвые стекляшки, которыми укомплектовываются набитые ватой трупики. Они были настоящими, налитыми кровью, все понимающими. Перед ним было не чучело. Перед ним был хищник, который чучелом лишь притворялся! Но разве так может быть? В голове раздался странный щелчок, все вокруг поплыло, словно после хорошей дозы алкоголя. Сам не зная зачем, Глеб протянул руку, намереваясь коснуться мохнатой лапы.
— Не надо, не буди ее, — знакомый хрипловатый голос раздался над самым ухом.
Глеб вздрогнул, вновь обретая способность контролировать свои поступки, и обернулся. Рядом с ним — когда только подойти успела? — стояла Инари в буром от засохшей крови камуфляже. В холодном взгляде сиреневых глаз, скользнувшем по лицу «гладиаторца», не было ни малейшего проблеска узнавания.
— Не буди. Пускай спит. Так безопаснее для всех вас.
Ведьмачка отвернулась и, отворив двери, скрылась за ними.
— Погоди, — опомнился Глеб. — Постой!
Он бросился к дверям, с трудом отжал закрывающуюся створку — а Инари сделала это играючи! — и, протиснувшись в образовавшуюся щель… оказался в родной Туле на засыпанной снегом старой улочке, ведущей к Кремлю. Безлюдную улицу заливал желтый свет фонарей. Выдыхая клубы белого пара, Глеб огляделся, пытаясь сообразить, в какую сторону подалась его собеседница. По левую руку от него, совсем рядышком, была Советская улица с оживленным даже в позднее время движением, но пушистый, свежевыпавший снег, лежавший и на тротуаре, и на проезжей части, был чист и нетронут. В ту сторону никто не проходил. Зато в сторону противоположную, как раз к Тульскому Кремлю, тянулась одна-единственная цепочка следов. Глеб заспешил по ней, не переставая удивляться происходящему. Дело в том, что следы с каждым шагом неуловимо менялись, постепенно расплываясь и увеличиваясь в размерах. Внезапно, не доходя полуразрушенной кирпичной стены, они решительно повернули влево, пересекли дорогу и скрылись в темной подворотне.
Глеб, не задумываясь, шагнул следом. В жизни бы он, конечно, так
— Что ты делаешь? Замерзнешь же!
Сам он, как ни странно, холода не чувствовал, хотя был всего лишь в черной «гладиаторской» толстовке.
— Оставь, — мягко сказала Инари, не поднимая головы. — Не вмешивайся, пожалуйста. Это не для людей.
— Пойдем отсюда, — предложил Глеб, пропуская мимо ушей туманное предупреждение. — Что толку мерзнуть на улице? Переночуешь у меня, я здесь неподалеку живу.
— Не надо… — ведьмачка говорила так тихо и с таким акцентом, что приходилось напрягать слух, чтобы хоть как-то разобрать слова. — Не играй с огнем. Я уже потеряла одного друга. Я не хочу терять остальных.
— Ты ранена? Сильно?
— Ран больше нет. Это его кровь. Он думал, так будет лучше для нас всех… только я не хочу воскресать на чужих костях. Остаться последней — это страшно. Уходи…
Морозную ночную тишину разорвал топот множества ног и хриплые крики. Глеб вскочил и обернулся. По проулку бежала целая толпа пацанов: человек пятнадцать.
— Вот она! — сорванным голосом крикнул первый, поравнявшись с подворотней и каким-то образом ухитрившись разглядеть, что происходит внутри.
Оставив ведьмачку за спиной, Глеб шагнул навстречу пацану, вынимая из кармана нож.
— Не так быстро, — громко, чтобы услышала и остальная, еще не подоспевшая кодла, сказал «гладиаторец».
Пацан, не ответив и не сбавляя хода, бросился на заслонившего ему дорогу человека. Глеб свел в сторону летящую на него руку с кастетом и двинул ножом снизу вверх, вкладываясь в удар всем весом. Узкое, остро отточенное лезвие с отчетливым хрустом вошло под ребра нападавшему. Пацан коротко охнул. Глеб выдернул нож из раны и толкнул обмякающее тело назад — под ноги его дружкам. Кто-то споткнулся о растянувшегося на снегу раненого, кто-то перепрыгнул. На Глеба почти одновременно бросилось трое юнцов, другие проскакивали мимо, за спину «гладиаторцу», но в драку почему-то не вступали. Схватка была короткой и яростной. Глеб, сам удивляясь неизвестно откуда взявшейся ловкости, увертывался от большинства предназначенных ему ударов. Сам же он почти ни разу не промахнулся и в итоге отделался достаточно легко — распоротой на плече толстовкой и небольшой царапиной на боку.
Вот последний из троицы распластался на ноздреватом, темно-красном снегу, и в подворотне наступила странная тишина. Крепко сжимая окровавленный нож, Глеб обернулся. Он точно знал, что расслабляться рано: во дворе должен был остаться кто-то еще. И, действительно, остался. Помимо него здесь все еще находилась Инари. Она уже не сидела на снегу, она стояла позади «гладиаторца», вытирая тыльной стороной ладони лоснящийся, перепачканный кровью подбородок, а вокруг в неестественных позах лежали тела нападавших: одни с развороченной грудной клеткой, другие с разорванным горлом, ближайший к Глебу был изогнут так, будто ему перешибли позвоночник.
Только теперь, созерцая результаты побоища в подворотне, «гладиаторец» перепугался по-настоящему, потому что ни один человек на свете не мог сделать такого. И ведьмак бы не смог. Перед ним лежали жертвы зверя, огромного, разъяренного и невероятно опасного, но куда подевался сам зверь? Неужели…
— Инари… это… это все ты?..
— Я не хотела перерождаться, — устало сказала ведьмачка. — Почему люди так любят принимать решения за других? А, Глеб? Зачем вы все решили за меня?
— О чем ты говоришь? Нет, Инари, не делай этого! Не надо!