Сборник фантастических рассказов
Шрифт:
Видя, что недоброжелательство к ним возрастает и галичане по-прежнему хотят русского князя, венгры стали им жестоко мстить. Они отнимали у жителей имущество, жгли дома и творили насилие их женам и дочерям. Вскоре же, чтобы еще больше оскорбить галичан, венгры стали надругаться над православной верой.
В глумлении своем они дошли до того, что стали ставить коней по церквам и поить их из священных сосудов.
Галичане роптали, как вдруг пронесся слух, что заточенный у венгров князь Владимир Ярославич бежал из плена. Слух этот оказался правдивым.
Князь-пленник изрезал на куски полотно шатра, поставленного наверху его башни, и по свитой веревке спустился вниз. Здесь ему удалось подкупить сторожей и бежать вместе с ними в Германию к императору Фридриху Барбароссе известному своими крестовыми походами в Святую землю и борьбой с Саладином.
Фридрих Барбаросса поначалу принял Владимира настороженно и, лишь узнав что он родной племенник по матери великого князя Всеволода Суздальского раскрыл ему свои объятия.
— Я много слышал о мудром дяде твоем и не раз в залог дружбы обменивался с ним дарами, — отчетливо, как бы с удовольствием прислушиваясь к собственным словам, сказал Барбаросса. — Ради Всеволода я помогу тебе вернуть Галич. Ты же за то будешь платить мне две тысячи гривен серебра ежегодно. Согласен?
Узнав цену немецкой дружбы, Владимир поежился. Две тысячи гривен серебра были огромной суммой — ровно столько же, разве что чуть больше, приносил дохода весь Галич без пригородов. Однако союзников выбирать не приходилось:
Галич под венграми, он же сам изгнанник, лишенный дружины и казны. Уже второй раз галицкому князю приходилось звать на Русь иноземцев; дважды уже он уподоблялся Иуде — и снова казалось ему, что иного выхода нет, и это сама жизнь его заставляет.
— Пускай будет дань… Только верни Галич… — хрипло сказал по-немецки Владимир.
Кивнув, Барбаросса перевел взгляд на ширму. Тотчас из-за нее, как по волшебству, выскочил писец и с поклоном протянул Владимиру заемное письмо.
Развернув свиток, князь пробежал его глазами и поставил внизу свою размашистую подпись.
«Быстро всё у немцев. Только бы не обманули», — с тоской подумал он.
Однако император Барбаросса умел держать свое слово, купленное у него за две тысячи гривен ежегодно. Вскоре он отправил грамоту польскому князю Казимиру, бывшему у него в зависимости, и приказал ему идти на Галич с Владимиром. Казимир послушался. Польское войско подошло к Галичу и соединившись с горожанами, выбило из города венгров.
Севший в Галиче Владимир вскоре ощутил зыбкость своего положения. С одной стороны — венгры, с другой — поляки, с третьей — всегда готовые напасть южные князья, в самом же Галиче крамольные бояре. Не на кого опереться, день и ночь приходится лавировать, уступать, лгать — ложиться и просыпаться в страхе держа в изголовье меч. Господи, да за что такая напасть? Ах да, еще друг Барбаросса вечно требует обещанных ему выплат…
Единственным выходом, остававшимся у Владимира, было отдаться под великодушное покровительство своего дяди Всеволода Юрьевича Суздальского прежде еще приютившего у себя мать его Ольгу Юрьевну — свою сестру.
Смирившись, Владимир послал дяде грамоту:
«Отец и господин мой, удержи Галич подо мною,
Снизойдя на просьбу племянника, Всеволод Юрьевич взял его под свое защиту.
Он разослал послов ко всем русским князьям и в Польшу, заставив всех князей целовать крест, что они не будут искать Галича под Владимиром. Убедившись в покровительстве Всеволода Юрьевича, подкрепленном могучими его ратями остальные князья благоразумно оставили свои виды на Галич и позволили Владимиру спокойно править в нем. Барбаросса тоже как-то очень скоро увял со своими выплатами.
Безусловно, и это прекрасно понимали все современники, заступничество Всеволода Юрьевича объяснялось не столько привязанностью к племяннику, о государственных качествах которого он был невысокого мнения, сколько общим беспокойством о целостности русской земли, которая много потеряла бы, окажись Галич в руках у венгров или поляков.
Прокняжив в Галиче восемь лет, Владимир Ярославич скончался, а на его месте при покровительстве того же Всеволода Юрьевича утвердился отважный Роман Мстиславич, объединивший в своих руках сразу два могучих княжества — Волынское и Галицкое.
Как настоящий русский князь-воин, Роман повел дела весьма решительно.
Прежде всего он усмирил буйных галицких бояр, применив для этого самые крутые меры. «Не передавивши пчел, меду не съесть,» — справедливо говаривал он.
Испытав на себе тяжелую руку Романа, боярская крамола вынуждена была затихнуть.
— Плетью обуха не перешибешь! Ну ничего, погоди, сломишь ты себе шею, – ворчали затаившиеся бояре.
Князь Роман ничего не умел делать вполовину, берясь за каждое предприятие с исключительным рвением. За короткое время он навел порядок в Галицкой земле и заслужил от народа наименование «Великого Романа».
«Словно вернулись времена Ярослава Остомысла. Дал нам Бог князя — истинный подвижник и ревнитель православия. Твердости же как меч харалужный», – говорили между собой посадские.
Усилив край, Роман с галицкой и волынскими дружинами предпринял несколько удачных походов на приграничных литовцев и ятвягов, ополчившихся было на Русь.
Множество захваченных пленников Роман употреблял на тяжелые работы по расчистке лесов, корчевке вековых пней и осушению болот.
Это деяние Романово осталось в веках, запечатленное в пословице: «Романе Романе, худым живеши — Литвой ореши» (т. е. «пашешь»).
За короткое время Роман доказал, что даже один энергичный и решительный человек, уповающий в действиях своих на Господа, способен сделать исключительно много для народа своего.
За короткое время Галицкое княжество настолько усилилось, что хитрые поляки стали заискивать перед Романом, а королевич Андрей, тот самый, что сидел некогда в Галиче, а ныне занял венгерский престол после отца своего Белы, завязал с Романом тесную дружбу. Андрей и Роман стали названными братьями и, зная опасности военной жизни и внезапной смерти от яда завистников, поклялись, что тот из них, кто переживет другого, будет для семьи почившего словно родной отец.