Сборник фантастических рассказов
Шрифт:
— Я старался. Сделал все, что в моих силах.
— Думаю, что этот вариант твоего дипломного проекта будет уже окончательным, времени для переделок не осталось. Приступим к обсуждению.
— Как скажете… — Су-Арр на всякий случай еще раз вздохнул, чтобы как-то сбить неумеренный оптимизм своего куратора и развернул принесенную с собой стереопапку.
Освещение автоматически изменилось, имитируя глубокую черноту межзвездного пространства.
— Итак, Су-Арр, считай себя на генеральной репетиции защиты диплома, только в непринужденной обстановке.
— Я понял, Мэтр. Начинаю.
Энергичное
— Самая главная задача, которую нам, выпускникам, необходимо было решить после получения одинакового дипломного задания — это как выполнить его в индивидуальной форме…
— Так, Су-Арр, вашему выпуску пришлось принять участие в педагогическом эксперименте. Впервые мы решили дать всем одинаковую тему на дипломный проект, оцениваться который будет по степени нестандартности принятых решений, но основанных на рациональных расчетах!
— Я понимаю, хоть это и жестоко… экспериментировать на молодежи.
— А на ком же, милый? — Энергетический вихрь преподавателя сгустился и пошел волнами эмоционального возбуждения. — Вы то поколение, которому придется решать старые проблемы новыми методами.
— Поскольку нынешние методы несколько устарели? — с маленькой долей ехидцы, которая не рисковала перейти дозволенную границу, проронил невидимый студент.
Стереограмма в это время теряла свою абстрактность и переходила к конкретике. Клубящийся коктейль из первоначальных элементов вскипал, начиная тяготеть к определенной структуре.
— Именно так, Су-Арр, но это не тема для обсуждения. Не уклоняйся. Итак, ты получил задание «Моделирование Жизни как материи, склонной к самосовершенствованию», и как же ты его решал?
— Достаточно просто, ведь как вы знаете, Мэтр, я не сторонник рискованного экспериментаторства.
— Это не является твоим недостатком, равно как и достоинством. На оценку не повлияет.
— Заранее согласен с мнением авторитетной комиссии… При моделировании я решил остановиться на простейшей звездной системе, состоящей из одного светила и нескольких планет. Сформировав сгусток плазмы сферической формы, я поместил его в элементарное трехмерное пространство, рассчитав срок существования звезды исходя из предпосылки, что ее энергия образуется при термоядерной реакции. Формулы прилагаются…
Клубок протовещества скатался и сжался до критического размера, начав при этом излучать энергию. Резвые формулы разбежались по бокам от него и, выполнив свою наглядную функцию, разложились до полной невидимости.
— Небольшой срок, скажем прямо…
— Небольшой, но для моделирования достаточный. Ведь это только учебный проект.
— Согласен, лучше скромно, зато надежно.
— И я так подумал. А потому взял одиночную звезду…
— Кстати, почему не две? Су-Арр, ты только не волнуйся, просто я хочу тебя подготовить к каверзным вопросом, на которые горазда академическая комиссия. Ты ведь понимаешь… Я, как твой руководитель, в ответе…
— Понимаю. Задавайте. Постараюсь дать осмысленные ответы и по крайней мере доказать, что проект я готовил сам, а не взял старый из архива прошлого выпуска и не слепил из него
Студент слегка окрасился в малиновый цвет обиженного достоинства, но быстро справился с собой и потух. Послушный его воле первозданный мрак понемногу отступал, щурясь перед разожженной зарей нового мира. Луч жизни пронзил мятежное сердце хаоса…
— И все же, почему свой выбор ты остановил на одиночной звездной системе? Держу пари, что большинство твоих сокурсников сделали свои модели из двух и более звезд.
— Я тоже так думаю, но путь внешней эффектности — не для меня. Я не хотел, чтобы сложность двойной или тройной звездной системы отвлекала меня от основной темы — построение жизни.
— За это хвалю. В конце концов, у вас ведь не конструкторский факультет, а биомодификационный.
— Так точно, Мэтр. Значит, моя звезда скромных размеров и непритязательного цвета, живущая за счет далекого от экзотики термоядерного синтеза, была сформирована из протовещества, остатков которого хватило и на несколько планет. Не будем останавливаться на их количестве, которое с течением времени и разнообразных обстоятельств может изменяться.
— Согласен, это дает необходимый уровень творческой свободы.
— Итак, гончарный круг газопылевого облака раскрутился и позволил вылепить звезду, которую я «одухотворил своим дыханием», после чего она запульсировала.
Изображение во мраке полностью повторило слова. Маленькие комочки планет скатились на свои орбиты и закружились вокруг единого центра:
— Дальше передо мной стоял сложный выбор между белково-нуклеиновой, кремниево-органической, водородно-гелиевой, квантово-энергетической и еще многими другими организациями живой материи, способной к мышлению…
— Важный пункт проекта. И на чем же ты остановился?
— На пластичном многообразии белково-нуклеиновой формы. О, я уже слышу ваши возражения…
— И правильно слышишь. Не слишком ли просто ты решил отделаться?
— Это кажущаяся простота. На самом деле тут возможностей не меньше, чем у любой другой формы, а может и больше.
— Правильно, но за эти возможности надо платить, и дорого, по крайней мере, уязвимостью и нестабильностью.
— В этом-то и дело! Нестабильность формы я решил обратить в преимущество и поставил в буквальном смысле на поток. Создал замкнутую экологическую цепь, которая эволюционировала внутри себя в силу приспособленческой функции защиты…
— Но под твоим неусыпным контролем?
— Разумеется, хотя я и давал какое-то время на окончание очередного цикла самостоятельно, и уже тогда производил отбор.
— Отбор, надеюсь, рациональный?
— Признаюсь, не всегда. Но это, тщу себя надеждой, и оценит многоуважаемая комиссия. Дух иррационального авангардизма питает настоящего творца.
— До определенного момента. А как же естественный отбор?
— В пределах, допустимого отклонения от нормы жизнеспособности, что касается борьбы за выживание как двигателя эволюции, то я поднял планку жизни до максимума, и мои сотворенные организмы с радостью бросились перегрызать друг другу глотки. Так я получил наибольшую эффективность хода эволюции, когда выживает тот, кто больше другого хочет жить.