Сборник исторических миниатюр
Шрифт:
Кузнецов работал на территории оккупированной Украины под именем обер–лейтенанта вермахта Пауля Зиберта. Подружившись со штурмбанфюрером СС (соответствует должности командира батальона и званию майора вермахта) Ульрихом фон Ортелем, сотрудником германской разведки, он однажды узнал, что Ортель скоро отправится в Иран с секретной миссией, дабы уничтожить лидеров стран антигитлеровской коалиции. Штурмбанфюрер спьяна так прямо и «врезал» советскому разведчику: «Мы ликвидируем «Большую тройку» и повернём ход войны» и тут же проанонсировал, что операцией руководит не кто–нибудь, а любимец Гитлера, полковник СС Отто Скорцени.
Получив важную информацию, Кузнецов тут же передал ее в центр, дабы в Москве успели предпринять необходимые меры и обезвредить фашистских шпионов в Тегеране.
Как спасали мир и Родину именно Геворк Вартанян и его шеф Иван Агаянц история умалчивает. СМИ писали: операция прошла без свидетелей. Но какая, в сущности, разница. Главное, «Большая тройка» была спасена.
Заговор на одного
Славную историю победы наших чекистов портит одна малюсенькая ложечка дегтя: к сожалению, нет ни одного документа, подтверждающего реальность происходящих в Тегеране событий. Ни одна из советских или российских спецслужб, хотя бы ради того, чтобы прекратить досужие разговоры вокруг «покушения», не подтвердила существование немецкой операции «Длинный прыжок».
Конечно, не стоит исключать и особой супер–пупер- секретности, но вот странно… следов «Длинного прыжка» нет и в архивах разгромленной гитлеровской Германии. Не рассказывали об этой операции в своих послевоенных мемуарах и гитлеровские шпионы. Ни глава внешнеполитической разведки Вальтер Шелленберг, ни видный военный разведчик Рейнхард Гелен, ни штурмбанфюрер СС Вильгельм Хёттль, который являлся фашистским резидентом в иранском городе Тавриз, близ границы с Советским Союзом. А уж он–то точно должен был быть посвящён в детали «Длинного прыжка».
Не обмолвился об иранской операции и сам Отто Скорцени, написавший после войны подробные воспоминания о многих операциях нацистской разведки.
Удивительно, но не так давно выяснилось, что и легендарный Кузнецов, возможно, также ничего не ведал об иранских происках нацистов. Во всяком случае известный историк спецслужб, писатель Теодор Гладков, который в своё время написал самое детальное исследование жизни Николая Кузнецова, в личном деле разведчика не нашёл иранского эпизода. Да, Николаю Ивановичу на Украине доводилось вести разговоры с немецким шпионом фон Ортелем. Но из донесений Кузнецова следует, что Ортель ничего не рассказывал ни об операции в Иране, ни о предстоящей конференции «Большой тройки».
Отсюда возникает закономерный вопрос: а была ли вообще эта секретная нацистская операции? Или это еще один миф двадцатого века?
По материалам «Википедия», «Новое дело», «Издательство «Лицей», Historic.ru для газеты «Я»
История 25
Процесс века
В сентябре–октябре 1913 года в Киевском суде слушалось дело Менахема Менделя Бейлиса — самое резонансное дело Российской империи
Действующие лица и исполнители
На скамье подсудимых сидел приказчик кирпичного завода, отец пятерых детей, человек не особо верующий
Тем ни менее, обвиняли Бейлиса в ритуальном убийстве 12-летнего ученика Киево — Софийского духовного училища Андрея Ющинского с целью «выточения» христианской крови для изготовления мацы к еврейской Пасхе.
Насколько данное обвинение обосновано еще предстояло разбираться суду. Но его решение уже читалось на лицах председателя суда — специально переведённого из Умани А. Болдырева (активного черносотенца) и государственных обвинителей: товарища (заместителя) прокурора Петербургского окружного суда О. Виппера, член фракции правых в 4-й Государственной думе Георгия Замысловского и известного адвоката А. Шмакова (все правые радикалы с пеной у рта призывающие: «Бей жидов, спасай Россию!»).
К чести киевской Фемиды, действующий председатель Киевского окружного суда наотрез отказался вести дело. Аналогичным образом поступили и местные прокуроры.
Защиту Бейлиса также в основном представляли приезжие — цвет столичной адвокатуры: А. Зарудный, Н. Карабчевский, В. Маклаков и О. Грузенберг (единственный еврей среди защиты) и киевлянин Д. Григорович — Барский.
Особого внимания заслуживает жюри присяжных. Заседатели были тщательно подобраны. Семь крестьян, два мещанина, три мелких чиновника. Из двенадцати человек десять учились лишь в сельской школе, а некоторые были вообще малограмотны. Между тем разбираться предстояло в архисложных вопросах медицины и богословия.
Впоследствии выяснилось, что пять присяжных, включая старшину, были черносотенцами.
В общем, как говорил герой «Ликвидации»: «картина маслом» — суд над приказчиком Менахема Менделя Бейлиса носил, очевидно, заказной характер.
Заказуха forever!
Это знали все: юристы, пресса, киевляне, граждане Российской империи, жители других стран, пристально следящие за происходящим. Не было секретом и цель процесса. В зале киевского окружного суда имперская Россия в очередной раз утверждалась в своем абсолютном праве на махровый откровенный антисемитизм.
Однако приговор Бейлису не был делом решенным. Отнюдь.
Планам старой монархической Руси противостояла Россия новая, либеральная, которая, не желая мириться с вседозволенностью власти, требовала от правительства соблюдения конституционных свобод, дарованных царем в октябре 1906 года.
В этой битве титанов сам Бейлис и погибший мальчик были даже не пешками в чужой игре, а скорее декорациями, на фоне которых разворачивалось великое историческое шоу.
«Процесс идет так, — писала газета «Киевлянин» 12 октября 1913", — как того и следовало ожидать. Все отлично знали, что не в Бейлисе тут дело, что он в этом процессе есть досадная формальность, устарелое требование закона, некая условность, без которой нельзя обойтись. Так и продолжается. Идут целые дни, когда о Бейлисe не упоминают ни одним словом, и суд даже, по–видимому, забывает о его существовании»