Сборник книг вселенной The Elder Scrolls
Шрифт:
Остальные обитатели Обливиона быстренько согласились (они так поступали всегда) с точкой зрения Молаг Бала. Даэдра, в конечном итоге, очень трепетно относятся ко всему, что касается побед над смертными героями. Вернаккус был провозглашен Неуловимым Зверем, Недостижимым, Тем, До Кого Нельзя Дотронуться, Скорбью Кинарет. В разных уголках Морровинда и Скайрима начали строиться святилища в его честь.
Бурлора, между тем, после такого поражения, никто уже не звал спасать деревни. Его сердце было разбито, он так и не смог оправиться после своего промаха, никогда больше не брал в руки лук и умер через несколько
"И ты действительно считаешь, что эта история может меня развеселить? — недоверчиво спросил Халлгерд. — Я слышал, что даже Король Червей рассказывал более жизнеутверждающие истории".
"Подожди, — улыбнулся Ксиомара. — Я же еще не закончил".
Целый год Вернаккус удовлетворенно наблюдал за тем, как раздуваются легенды о его деяниях, и за тем, как его влияние распространяется из Обливиона на весь мир. Он был, кроме того, что труслив и одержим приступами гнева, достаточно ленивым существом. Его последователи рассказывали истории о том, как их Хозяин избегал стрел тысячи лучников, проходил по воде аки посуху, и еще много о чем, что ему бы не стоило пытаться осуществить на самом деле. Настоящая история побега от Бурлора была успешно забыта.
Плохие новости, как обычно, принесла ему Хоровата. Он наслаждался ее завистью к его растущей репутации, и вот она заявляется к нему и говорит с жестокой улыбкой: "На твои святилища нападают".
"Кто осмелился?" — зарычал он.
"Любой, кто проходит мимо, чувствует в себе непреодолимое желание бросить в твое святилище камень, — промурлыкала Хоровата. — Но ведь ты не станешь винить их в этом. В конце концов, эти святилища представляют Того, До Кого Нельзя Дотронуться. Никто не сможет противиться такому соблазну".
Вернаккус помчался через пространство в мир Мундуса и увидел, что она не лгала. Одно из его святилищ на западе Коловии в данный момент было окружено солдатами, которые с явным удовольствием закидывали его камнями. Его последователи прятались внутри и молили о чуде.
Он немедленно возник перед наемниками, и гнев его был поистине ужасен. Но они успели убежать в леса, прежде, чем он успел убить хоть одного из них. Его последователи бросились открывать дверь в святилище и упали на колени в радости и страхе. Его гнев потихоньку улетучился. А потом его ударил камень. Затем еще один. Он повернулся, чтобы увидеть нападающих, но в воздухе неожиданно засвистели десятки камней.
Вернаккус не видел их, но слышал, как наемники в лесах смеются. Один сказал: "Оно даже не пытается увернуться!"
"Да в него невозможно не попасть!" — загоготал другой.
Заревев от унижения, даэдра ворвался в святилище, преследуемый градом булыжников. Один из камней ударил по двери, закрывшейся за ним, и дверь ударила его по спине. Его лицо перекосилось, гнев и замешательство исчезли, осталась только боль. Он затрясся и повернулся к своим последователям, которые прятались по углам, их вера подвергалась серьезному испытанию.
"Где вы брали дерево на строительство этого святилища?" — простонал Вернаккус.
"Из рощи около деревни Эвенсакон" — сообщил ему высший жрец.
Вернаккус кивнул и упал, демонстрируя всем глубокую рану в спине. Из щепки, которая выскочила из двери и попала ему в спину, торчал заржавевший
Все святилища были заброшены вскоре после этого, хотя Вернаккус ненадолго возродился в качестве Духа-Покровителя Ограничений и Немощи прежде чем навечно исчезнуть из памяти людей и из этого мира. Легенда о Бурлоре так и не стала особо известной, но есть еще люди, которые рассказывают ее, например я. И у нас есть явное преимущество — мы знаем то, чего не знал сам Великий Лучник на своем смертном одре — его последняя стрела все же нашла свою цель.
Ветер и песок (Афа-Сариат)
Пусть ветер дует, пусть песок пересыпается. Пусть магия воздуха и песка заполнит Алик'р. Пусть из двух элементов, таинственным образом связанных воедино, соберется она вокруг меня и прочих, кому открыто глубинное могущество пустыни.
Многие считают пустыни бесполезными, непригодными для жизни землями, которые путники стараются обходить стороной. Однако те, кто отваживается исследовать их, оставаться в них, сделать своим домом, развивают в себе стойкость, способную сослужить добрую службу везде, где бы они ни оказались. Также и рассудительность — кто лучше способен распределить ресурсы, чем тот, кому приходится идти полдня и целый час трудиться ради нескольких капель воды?
Точно так же условия пустыни сказываются и на всех живых существах, обитающим там. Однако не все замечают, что меняется еще и магия. Ей чужды яркие вспышки и громкие звуки лесных волшебников Саммерсета, размашистые жесты бретонцев и громкие вопли нордов; заклинания истинного мага Алик'ра отличаются определенной сдержанностью. Я не хочу сказать, что прочие стили чем-то ущербны, однако обращаю внимание на то, что энергию лучше сосредоточить на достижении цели.
Думая о пустыне, как чужестранцы, так и местные жители первым делом представляют себе оранжеватый песок под темно-синим небом. И не зря; песчаные волны являются ключевой составляющей не только самой пустыни, но и ее магии.
Задумайтесь: песок есть по сути своей сточенные камни, возрастом намного превосходящие всех существ, считающих эту землю своей. Чем больше стачивается камень, тем больше его внутренности открываются миру; в конечном счете, остается ничто иное, как оголенная поверхность его внутренней сущности. Сколько существует Нирн, совокупность этих остатков перемешивается, разлетается по земле — и так до бесконечности. Если вы, подобно мне, поверите, что в этих камнях хранятся крупицы дара Магнуса, то поймете, что их распределение и сочетание создает широкое разнообразие магических энергий, невиданное нигде более в Тамриэле.
Как песок получает знания из каждой своей песчинки, так и воздух, перемешивающий эти песчинки, может впитывать знания переносимого песка. Более того, можно даже предположить, что сам воздух управляет сочетаниями, создавая новые. Если вспомнить, что в верованиях нордов Кин — вдова Шора (аспекта Лорхана), то ветер, ее проявление, направленное на его физическое наследие в Мундусе, можно рассматривать как некую божественную скорбь, которая нам, смертным, косвенно приносит пользу.