Сборник книг вселенной The Elder Scrolls
Шрифт:
Пламя горящего торфа и перегноя свирепствовало под землёй более трёх лет. И без того смертоносная, топь стала до того опасна, что впервые за добрые пять лет легион был вынужден сдать позиции. Из-за удушливого чада и оглушительных взрывов горящего болотного газа эта территория стала почти не пригодна для жилья даже для аргониан. Сотни видов редких животных и растений оказались уничтожены. Целые племена аргониан погибли. Легион тоже понёс значительные потери: сотни солдат погибли от «болотного кашля» и взрывов газа, не сумев спастись от обжигающего жара пламени. И для легиона, и для аргониан это был сокрушительный удар, означавший конец
Истинные обстоятельства смерти Сардекуса до сих пор являются предметом споров учёных-историков. Что касается меня, я не исключаю вмешательства Тёмных ящеров. Хотя мы почти ничего не знаем об этой организации и их методах действия, мне кажется, имеются все основания предполагать, что они сыграли свою роль в той войне. Загадочная смерть высокопоставленного генерала, последовавшая сразу за таким бедствием, как Великое сожжение… Если чему меня и научили мои занятия историей, так это тому, что простых совпадений не бывает.
Войны за Этерий (Тарон Дрет)
Посвящается Катрии, моей коллеге и другу.
Конец был быстрым. Всего за три года великие двемерские города Скайрима, от Маркарта до Велотийских гор, пали под натиском армий верховного короля. Города, более сотни лет успешно защищавшие себя от нордов, вдруг и без видимых оснований поддались.
Столетиями ученые поражались внезапной гибели двемерских городов-государств. Даже норды тогда не могли прийти в себя от изумления, хотя их летописцы быстро опомнились и приписали успех гениальной тактике короля Геллира и благорасположению Шора.
Мои исследования указывают на совершенно иную причину. За десятилетия, предшествовавшие падению, двемерские города Скайрима были обескровлены междоусобицей и внутренними распрями по самой неожиданной причине — все дело было в этерии.
Современным ученым известно, что этерий — это редкий светящийся голубой кристалл, попадающийся в двемерских руинах. Большинство рассматривает его скорее как диковинку, поскольку, как выяснилось, он не поддается никакой обработке: хотя он излучает сильную магическую ауру, алхимически он инертен, и никакой известный способ не позволяет зачаровать, расплавить, спрессовать, согнуть или сломать его.
Гномов, само собой, такие проблемы лишь раззадоривали. За годы, следовавшие после правления короля Харальда, двемеры открыли изрядные залежи этерия в глубочайших из своих шахт. Был сформирован союз четырех городов во главе с Аркнтамзом, крупным исследовательским центром в южном Пределе. Союз наблюдал за добычей, обработкой и изучением минерала, была создана новейшая "кузница этерия", где он расплавлялся с соблюдением строго контролируемых условий.
Если верить обнаруженным мною надписям, результаты были просто ошеломляющими: кузница позволяла изготавливать артефакты невиданной силы, наделенные могущественными чарами с самого момента создания. Союз гномов распался почти мгновенно, когда четыре города-государства и их противники начали спор за кузницу.
Мы можем лишь предполагать, что не выиграл никто из них. Десятилетия раздора просто ослабили всех, проторив
Однако в пределах Скайрима не было найдено ничего подобного кузнице этерия, о которой говорилось в тех надписях. Она могла быть разрушена еще в древности — нордскими захватчиками или самими двемерами. Или, возможно, она, как и секреты этерия, еще ждет, когда ее откроют заново.
Волшебство — не некромантия! (Дивайт Фир)
Мага такой исключительной силы и высочайшей эрудиции, как я, зовут приложить свои таланты и умения практически во все уголки бескрайнего Тамриэля, поэтому — во всяком случае для уроженца Морровинда — я очень много путешествую. И сейчас я, опираясь на свой личный опыт, могу сказать, что мелкие чиновники Империи, независимо от расы и культуры, повсюду одинаково подозрительны и возмутительно плохо информированы. «Маг, да? — говорят они. — Так, так, в нашей юрисдикции поднятием мертвецов не занимаются, это понятно?»
Не могу описать, сколько раз мне приходилось выслушивать эти слова в разных вариациях. Эти невежественные и самодовольные функционеры не имеют ни малейшего представления об отличиях между магическими искусствами. Они действительно думают, что каждый работающий с магией только и ждёт приближения полуночи, чтобы пробраться тайком на кладбище и поднимать тела предков и бывших соседей.
Имбецилы. Глупцы. БЮРОКРАТЫ.
Нельзя не признать, конечно, что колдовство является мощнейшим инструментом магии, и мы, чародеи, достаточно часто прибегаем к призыву существ из Обливиона, особенно если возникшую проблему благоразумнее всего разрешить за счёт привлечения грубой силы. Правда и то, что призыв духов даэдра и вселение их в чужие тела или вызов душ умерших для получения информации и других услуг — коротко говоря, некромантия — составляет значительную часть искусства колдовства, пускай это и вызывает неприятие и отвращение. Однако заключать из этого, что все чародеи являются некромантами де факто — суть заблуждение, ложь и клевета.
Как говорится, все когда-то были молоды, а юности свойственно стремление экспериментировать с вещами опасными и запретными. Давным-давно, ещё совсем юношей, я жил в Тель Аруне. Мои воспоминания о ранних годах Первой эры несколько затуманены, но я, в годы ученичества, испробовал всего лишь одно или, быть может, два заклинания подъятия — но никогда на телах своих знакомых, разумеется (или, по крайней мере, хороших знакомых), и никогда не занимался этим подолгу. Насколько я помню.
Как бы то ни было, я хорошо понимаю, о чём говорю, когда объясняю вам: волшебство и некромантия — не одно и то же!
Ворона и ворон: три коротких сказки
Ворона и Ворон наблюдали, как баклан ныряет за рыбой. «Хотела бы я уметь нырять, — сказала Ворона, — я люблю кушать рыбку». «Что? — спросил Ворон. — Ты говоришь, что баклан умеет делать такое, чего ты не умеешь? Абсурд. Как птица, ты стоишь двух бакланов». — «Ты прав», — сказала ворона и нырнула глубоко в воду. Спустя полминуты она потрёпанная выкарабкалась на поверхность. Ворон был рядом. — «Ворон! — задыхаясь прохрипела она. — Зачем ты так сказал? Я чуть не утонула!» Ворон пожал крыльями и ответил: «Я люблю кушать птичек».