Сборник коротких эротических рассказов
Шрифт:
«Какая у тебя замечательная попка.» — не выдержал я, — «Прямо хоть на конкурс красоты.»
«Да» — отозвалась Светлана, и вдруг добавила, — «Только знаешь, как она мерзнет, когда приходится в холодный день возвращаться домой без трусиков?»
Был тихий день, и мы оба были в расслабленном состоянии после вчерашнего, и Светлана вдруг решила проникнуться ко мне доверием и пожаловаться.
«Конечно, сейчас мне почти всегда дают машину, так что все хорошо, но раньше… Когда наши дела шли еще не так хорошо, нам приходилось начинать с нуля, вот тогда каждый день меня выставляли из очередного дома или кабака прямо на улицу без трусиков, и приходилось так бежать домой. Сначала вообще было гораздо хуже, пока мы не
«Как ты не стесняешься выделывать то, что ты делала вчера в ресторане?» — спросил я, — «Ведь там столько народу видело, как ты сосешь под столом у нас по опереди.»
Светлана рассмеялась: «Да ведь из этих мужчин половина пользовалась раньше, да и теперь моими услугами. А что касается женщин, то, я думаю, они только втайне завидуют мне и еще по крайней мере год будут тихо сходить с ума и кончать себе в постель при одном только воспоминании об увиденном и от представления себя на моем месте.»
В тот день я решил закончить свой визит в этот гостеприимный город. Партнеры провожали меня радостные и удовлетворенные успешно проведенным мероприятием по умиротворению представителя фирмы. Им все удалось. Это несомненно. Конечно, я сдержу теперь свое слово, которое дал им, а, вернее, которое они вырвали у меня.
Только я уверен, что их глупая операция по обезвреживанию меня — отнюдь не их заслуга. Вся честь успеха по праву принадлежит Светлане — прелестному директору магазина. Все вспоминают розное, возвращаясь из вашей замечательной страны. Кто помнит золоченые купола и колокольни на фоне голубого неба, кто березовые рощи, кто — Эрмитаж и Кремль, а мое единственное яркое впечатление, которое я сберегу в благодарной памяти моих чувств — это Светлана.
Честно говоря, мне кажется, что скоро я опять вернусь, только не один на этот раз. Я привезу с собой своего руководителя фирмы — строгого пуританина, как я. Будет забавно посмотреть на него после пары суток пребывания в этом городе с проверкой.
Сагуль Клара
Сумасшедшая тетушка
Нет, все-таки что ни говори, а семейное воспитание ничто заменить не может! Никакой, даже самый хороший, детский дом не даст того воспитания, что семья. Это все понимают и видят приметы на практике, но ведь, как известно, на чужом опыте еще никто никогда не научился…
Все это Эльза говорила мужу своей рано умершей сестры, когда он собралась отдавать сына в детский дом. Антсу было уже десять лет, и он вполне мог расти в новой семье отца. Hо решили иначе, и с тех пор будто разом все покатилось по наклонной плоскости…
Антс приезжал домой на все каникулы, отец встречал его на вокзале, потом Эльза отпрашивалась с работы и обязательно проводила несколько дней со своим племянником. Она водила его в кино, в музей и даже однажды, когда приехал цирк — туда. Она делала это не только из чувства долга перед умершей сестрой, но и потому, что Антс действительно рос очень симпатичным мальчишкой. Вот только с поведением у него с каждым годом становилось все хуже и хуже.
После детдома Антс сразу попал в армию, служил где-то в Казахстане, и иногда оттуда, из далеких и холодных казахских степей с их буранами и юртами, приходили
Эльза узнала об этом и почти неделю плакала. Ей было жаль, что молодой человек, ее родной племянник, пошел по дурному пути. Она ведь так и предчувствовала, так и говорила его отцу, что детдом добром не кончится…
Свои собственные заботы, между тем, отвлекли Эльзу, и она постепенно стала забывать племянника, сгинувшего в бескрайних просторах Азии.
Был веселый и теплый месяц июнь. Зеленела свежая листва и трава на газонах, когда в доме Эльзы зазвонил телефон, и она услышала в трубке голос редко звонившего ей шурина, который сообщил, что неожиданно вернулся Антс, и она — Эльза, приглашается завтра на вечер в гости.
Конечно, Эльза разволновалась. Она уже много лет не видела племянника. Интересно, каким он стал, каким вернулся из тюрьмы? Он, наверное, очень сильно изменился и теперь совсем не походит на того мальчика, которого она старательно водила в кино и музей во время каникул.
Собираясь в гости, Эльза нервничала, долго прихорашивалась, обдумывала свой наряд.
Уже придя в гости и раздеваясь в передней, она осмотрела в последний раз себя в высоком, от пола до потолка, зеркале. Женщина осталась довольна. В свои тридцать семь она оставалась еще чертовски привлекательной высокая блондинка с несколько полноватой, но стройной и пропорциональной фигурой. Единственное, что смущало Эльзу, был ее зад — очень крупный, тяжелый, как у кобылы. Никакими юбками было его не спрятать, хотя Эльза и понимала, что многим мужчинам это нравится. Эльза жила одна, она так никогда и не вышла замуж. Нельзя сказать, что у нее никогда не было любовных приключений. Конечно, в течение жизни у всякой красивой женщины, как бы строга она не была, бывает несколько мужчин. Hо вот выйти замуж не удалось…
А в последний год и вообще… После того, как Эльза рассталась с Мартом — пятидесятилетним директором кемпинга за городом — у нее никого не было. С Мартом она бы не расставалась, но, к сожалению, профессия наложила на него свой отпечаток — он сильно пил, и у него появились серьезные проблемы с потенцией. Да и не только с ней. Однажды Эльза, приехав к нему в кемпинг, застала его совершенно пьяного в постели с молоденькой девочкой туристкой. Hа нее, бедную девочку из какой-нибудь непроизносимой Караганды, произвел впечатление Март — седой представительный господин в темных очках и с мужественным выражением лица. В ее глазах это был настоящий западный мужчина, воротила туристского бизнеса. Несчастный запойный пьяница Март…
Вот после того случая Эльза с ним и рассталась. Она больше не могла уважать этого человека. Hо вот только женское одиночество. Чего только Эльза не испробовала за все это свое одинокое время. Чего только не придумывала, мечась по своей пустой квартире безумными одинокими ночами. Из дальнего угла комода из-под белья доставалась пачка эротических журналов, потом в ход шли попеременно огурец, сосиска, потом свечка… В порыве томления, дикой всепоглощающей похоти, женщина раздирала себе пальцами влагалище и анус, наконец, с несдерживаемым хрипом и стонами, кончала, а потом плакала в голос, лежа на своей смятой постели. Стесняться было некого… И некого и некому ее ласкать. Она заводилась одна и одна кончала. А потом плакала, иногда почти всю ночь. Эльза при этом гладила себя по обнаженному телу — такому гладкому и нежному, и так изнывающему без ласки, без долгожданной мужской руки. Hо ведь не бросишься же на первого встречного на улице. Да еще если ты живешь в небольшом городе, где каждый третий тебя знает. Такой позор…