Сборник коротких эротических рассказов

Коллектив авторов

После пяти часов благодатного сна я пробудился первым. Радостные луч солнца проникали сквозь занавеску и играли золотистыми бликами на роскошных коврах и шелковых тканях. Это чарующее, яркое пробуждение после такой жуткой ночи привело меня в сознание.

Мне казалось, что я только что расстался с тяжелым кошмаром. В моих объятиях тихо колыхалась грудь цвета лилии или розы, такая нежная, такая чистая, что казалось, достаточно будет легкого прикосновения губ, чтобы она завяла…

Очаровательное создание Фанни, полунагая в объятиях сна, на этом цветочном ложе, воплощала собой образ самых чудесных

мечтаний. Ее голова изящно покоилась на изгибе руки, чистый и милый профиль ее был четок, как рисунок Рафаэля. И каждая частица ее тела источала обаяние. Это чарующее зрелище омрачалось мыслью, что эта прелесть, познавшая только пятнадцать весен, увяла за одну ночь. Лепестки юности сорваны и погружены в тину разврата вакханической рукой. Она, так тихо баюкавшаяся на ангельских крыльях, теперь навеки предана духам порока. Она проснулась, почти смеясь, она грезила встретить обычное утро…

Увы, она увидела меня, чужую постель, не ее комнату. Горе ее было ужасно, слезы душили ее. Я стыдился самого себя. Я прижал ее к себе, целуя ее слезинки.

Фанни слушала меня, молчаливая, удивленная с тем же недоверием с каким она отдавала мне свое тело. Она передавала свою душу, наивную и до крайности взволнованную. Наконец мы встали.

1) пламенная трибаза-калиматка, вакханка. античный миф сообщает, что она отдавалась животным. 2) статуя изображает кассандру в тот момент, когда ее насилуют солдаты Аякса. она примечательна особым выражением скорби.

Графиня лежала непристойно раскинувшись, с помятым видом, тело ее было покрыто нечистыми пятнами. Она напоминала пьяную, брошенную оголенной на мостовой.

— Уйдем! — прошептал я, — уйдем Фанни, скорее оставим этот отвратительный дом.

Часть вторая

Я был убежден, что Фанни относилась к графине с отвращением и полным отрицанием. Я дарил ей всю свою нежность, самые страстные ласки. Но ничто не могло сравниться в глазах Фанни с восторгом ее подруги. Все казалось холодным по сравнению с той губительной ночью.

Вскоре я понял, что она не устоит. С замаскированных или не вызывающих подозрений мест я наблюдал за ней. Часто я видел, как она плакала на диване, как она извивалась в отчаянии, как срывая с себя платье, вставала обнаженная перед зеркалом… я не мог ее исцелить.

Однажды вечером, будучи на своем посту наблюдателя, я услышал:

— Кто там? Анжелика, это вы? Галиани… о, мадам, я так далеко от вас…

Галиани: Без сомнения, вы избегаете меня и я вынуждена была прибегнут к хитрости, чтобы попасть к вам….

Фанни: Я не понимаю вас, но если я сохранила в тайне то, что я знаю про вас, то все же официальный отказ в приеме вас мог доказать, ваше присутствие мне тягостно и ненавистно. Сделайте милость, оставьте меня…

Галиани: Я приняла все меры. Вы не в состоянии ничего изменить.

Фанни: Но что вы намерены делать? Снова меня изнасиловать? Снова грязнить? О, нет! Уйдите, или я позову на помощь!

Галиани: Дитя мое, успокойтесь… бояться нечего.

Фанни: Ради бога не прикасайтесь ко мне!

Галиани: Вы все равно покоритесь… я сильнее вас что такое? С ней дурно! Я принимала тебя только из любви. Я хочу только твоей радости… твоего опьянения в моих объятьях…

Фанни: Вы меня уничтожаете.

Мой бог! Оставьте меня, наконец! Вы ужасны!

Галиани: Ужасна? Ну, взгляни — разве я не молода? Не красива? Разве может мужчина-любовник сравниться со мной? Две-три борьбы повергают его в прах, на четвертой он уже беспомощен. А я… я всегда ненасытна…

Фанни: Довольно, Галиани, довольно!

Галиани: Нет! Нет! Послушайте… сбросить свою одежду сознавать свою красоту и молодость в сладострастном благоухании, гореть от любви и дрожать от наслаждений. приникнуть телом к телу, душой к душе… о … это рай, это блаженство…

Фанни: О, пощадите меня. вы… ты… страшна. Въелась в мою душу ты ужас… и я люблю тебя…

Галиани: Я счастлива. Ты божественна! Ты ангел… обнажись… быстро я уже разделась… ты ослепительна. Постой немного, чтобы я могла досыта тобой налюбоваться… я целую твои ноги, колени… грудь… губы… обними, прижми меня сильнее… какая сладость… и едва те соединились. На каждый стон отзывался другой. Затем послышался приглушенный крик и обе женщины замерли в неподвижности.

Фанни: Я счастлива…

Галиани: Я тоже… насытимся этой ночью.

С этим словами она направилась к алькову. Фанни бросилась на кровать и распростерлась в сладостной позе. Галиани, опустившись на ковер, заключила ее в обьятиях. Любовные шалости начались вновь. Руки снова бегали по телу. Глаза Галиани горели ожиданием. Взор Фанни выражал запутанность мыслей и чувств. Осуждая это тяжелое безумство, я весь был до крайности взволнован. Мне казалось, что мои натянутые и напряженные нервы порвутся.

Между тем трибазы скрестились бедрами одна с другой, смешавшись шерсткой своих тайных частей. Казалось, они хотят растерзать друг друга

Фанни: Я истекаю…

Галиани: Я этого хотела…

Фанни: Как я устала… меня всю ломит… я только теперь поняла, что такое наслаждение. Но откуда ты, столь молодая, узнала так много и так искушена?

Галиани: Ты хочешь узнать? Изволь. Давай обнимемся ногами, прижмемся друг к другу и я буду рассказывать.

Фанни: Я слушаю тебя.

Галиани: Ты помнишь о пытках, которым подвергала меня тетка? Поняв всю низость деяния, захватив с собой все деньги и драгоценности, воспользовавшись отсутствием своей почтенной родственницы, я бежала в монастырь искупления. Игуменья приняла меня очень хорошо. Я все рассказала ей и просила помощи и покровительства. Она обняла меня и, нежно прижав к сердцу, рассказала о спокойной монастырской жизни. Она вызвала во мне большую ненависть к мужчинам. Чтобы облегчить мой переход к новой жизни, она оставила меня у себя и предложила спать в ее покоях.

Мы подружились. Настоятельница была очень неспокойна в постели. Она ворочалась и жалуясь на холод, просила меня лечь с ней, чтобы согреться я почувствовала, что она совсем обнажена.

— Без рубашки легче спать, сказала она и предложила мне тоже снять свою. Желая доставить ей удовлетворение, я это исполнила.

— Крошка моя, — воскликнула она, — какая ты горячая и до чего у тебя нежная кожа! Расскажи, что они с тобой делали? Они били тебя?

Я снова повторила ей историю со всеми подробностями. Удовольствие, испытанное ею от моего рассказа было настолько велико, что вызвало у нее необычную дрожь.