Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
ПРОЛОГ
Забытье завладело памятью Герфегеста, и прошлое перестало существовать для него. Осталось только родовое имя – как маяк в ночи, как стук сердца.
Он был Конгетларом – в этом у него не было никаких сомнений. Но ничего больше Герфегест не помнил. Семь долгих лет, проведенных в Сармонтазаре, не возвратили ему памяти о Конгетларах. Только три раза ему пришлось назваться Конгетларом, и ни разу имя его Дома не вызвало ни в ком даже тени понимания. Это имя было чужим в Сармонтазаре.
Память вернулась Герфегесту только вместе с Семенем Ветра, которое
В снах перед Герфегестом раскрывались картины ушедших в небытие дней. Безбрежные моря Синего Алустрала, гордые крепости, многоярусные корабли, штандарты, гербы и символы… Ученичество в Обители Ветра и жестокие схватки. Иногда – за победу, чаще – за жизнь. Звон стали, посвист стрел, надсадный крик, медленно уходящий в стон…
В некоторых картинах прошлого он видел свое лицо. В остальных – лица своих родичей. Они проступали сквозь алую пелену непоправимого. Они повествовали о Падении Дома Конгетларов.
Семя Ветра, наиденное им в подземельях цитадели Тайа-Ароан, возвратило Герфегесту утраченную книгу родовой памяти. И все страницы этой книги были обагрены кровью.
Живя в аскетическом уединении среди Хелтан-ских гор, Герфегест не знал, стоит ли радоваться обретенному знанию. Едва ли оно способно изменить его жизнь к лучшему. Едва ли такая тяжесть по силам последнему отпрыску испепеленного Дома.
Так думал Герфегест, вдыхая ледяной воздух гор. Он был уверен, что путь в Алустрал закрыт для него навсегда. Потому что Врата Хуммера непроницаемы. Потому что в Алустрале его уже четырнадцать лет дожидается смерть. Потому что – и это самое главное – пропитанный страхом и ненавистью мир Алустрала не стоил даже сухой былинки под его, Герфегеста, ногами.
Герфегест не сомневался в том, что горькие воспоминания об Алустрале, подаренные ему Семенем Ветра – последнее прощание с землей его предков. Но судьба распорядилась иначе.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
МИР СУШИ
Глава первая
ПОСЛАНЦЫ АЛУСТРАЛА
1
Врата Хуммера не пропускают живых тварей. Только мертвых. Человек может, если знает правильные слова на Истинном Наречии – прикинуться мертвой тварью и остаться живым. Лошадь – нет. Поэтому прошедшие через Врата были пешими. Они перемещались совершенно бесшумно, и им не нужно было беспокоиться о том, что конский храп выдаст их в безмолвный предрассветный час. Слепец, который был с ними, нетерпеливо грыз прутья стального намордника. Он чуял Семя Ветра лучше самой натасканной ищейки, он привел их сюда и жаждал получить причитающееся ему по праву. Его уже давно не кормили ничем вкусным. Очень давно.
Круглое строение, прилепившееся к краю каменистого холма среди корней исполинской сикоморы, было окружено полностью. Предводитель отряда произнес слова, ошибиться в которых означало умереть. Слепец ответил едва различимым голубым проблеском в трех буграх
Мелет снял со Слепца намордник, освободил его передние роющие лапы от кожаных перевязей и отстегнул поводок вместе с кованым стальным ошейником. Теперь Слепец был предоставлен самому себе. Не прошло и минуты, как он исчез под землей.
Пластинка лунного камня, врезанная в ошейник Слепца, просветлилась, и в ее молочно-белых недрах Мелет теперь мог видеть нить бытия страшного паука-убийцы, которого Врата Хуммера пропустили в этот мир без малейшего неудовольствия. Слепец не был живой тварью. У него не было жизни – лишь бытие.
2
В эту ночь к нему в сны снова пришел Алустрал. Герфегест уже успел привыкнуть к этим снам, привыкнуть к тому, что любая ночь может принести страшную реальность прошлого. Каждый сон рассказывал ему что-то новое о его жизни в Алустрале, и каждый раз он проклинал непрошеное вторжение прошлого в свою мирную спокойную жизнь последних лет.
Это была страшная война. Страшная и жестокая. Так не истребляют крыс. Так люди могут истреблять только людей. Весь мир против Дома Конгетларов. Армия против отряда. Флот против галеры. Сорок убийц против одного человека с секирой на длинном и легком древке. Таком длинном, таком легком…
Герфегест видел смерти всех членов своего Дома, видел, как плавились камни цитадели Наг-Туоль, видел, как исполинские каракатицы, послушные флейтам Пастырей, сокрушили трехмачтовый корабль его отца. Видения сменялись с непостижимой быстротой. Но вдруг бурные потоки его сна, будто наткнувшись на преграду, замедлили свой бег…
Вечер. Древнее круглое святилище, прилепившееся у корней исполинской сикоморы. Он, Герфегест, сидит на камне, погрузив ног.и в ледяной ручей, в двадцати шагах от своего дома. В его руках – меч, его глаза закрыты, солнце медленно погружается в океан серых, лишенных листвы деревьев. Это не Алустрал. Это Сармонтазара.
Уже совсем темно, но все-таки Герфегест видит, как стремительная вода несет к нему что-то новое. Еще не опасность, но уже ее тень, ее эхо. Большой дохлый паук, светящийся на поверхности ручья, как в пучинах синих морей Алустрала светятся орды гигантских медуз и полчища жирных креветок, которых на южных островах называют «крак», а на северных – «эльор». Паук совсем близко, меч Герфегеста словно бы невзначай проворачивается в его ладонях, и вот уже две половинки паука, рассеченного лезвием вечной волосяной заточки – гордостью Элиена, Белого Кузнеца Гаиллириса – продолжают путь вниз по течению.
Сон обнажает свои черные, как смоль, клыки. Четыре бронзовые статуи-хранительницы в жилище Герфегеста разрываются в оглушительном стоне.
3
Герфегест открыл глаза вовремя. Статуи-хранительницы действительно надсадно гудели. Непонимающе ойкнула, вцепившись в его плечо, пробудившаяся Тайен. Он не видел, но знал, что утоптанный земляной пол, единственным украшением которого была плетенная из тростника циновка, вспучился на пол-локтя. Путь Ветра не лжет тем, в ком течет кровь Конгетларов.