sbornik) Litmir.net 259964 original 15e00.fb2

Автор неизвестен

Аларик пел еще долго, не переставая думать, что это у Пироса за сын, что потребовалось такое предупреждение.

Небо еще серело в предрассветных сумерках, а на дворе таверны уже царила суета. Люди навьючивали на бесчисленных верблюдов тюки и бочки. Верблюды стояли на коленях, время от времени выражая недовольство ношей хриплым ревом, словно недокормленные ослы, которых заставили тащить тяжелые тележки. Аларик увидел, что в караване действительно идет большая часть тех, для кого он пел вчера. Интересно, как они могут работать так быстро, ведь у них наверняка головы с похмелья

раскалываются. Некоторые даже ухмылялись, видя его, когда он пошел разыскивать каравановожатого.

Пирос был в западной части двора, в той стороне, куда они отправятся в путь. Рядом с ним стоял молодой парень, в одеянии, куда более новом и ярком, чем у Пироса, с головной повязкой темно-зеленого цвета. Судя по всему, это и был сын Пироса. Держался не хуже отца, прямо и с развернутыми плечами. Однако в то время, как Пирос властными жестами и короткими фразами повелевал окружающими, юноша стоял молча, сложив руки на груди и не обращая особого внимания на происходящее вокруг.

Аларик подошел к каравановожатому.

– Утро доброе, – сказал он.

– И правда, – ответил Пирос. – Хороший день, чтобы на запад отправиться.

Он внимательно оглядел Аларика, задержав взгляд на плетеной соломенной шляпе, которую Аларик сам сделал, посмотрел на темную тунику и шаровары, на крепкие сапоги, не новые, но вполне пригодные.

– Это так ты собираешься через великую пустыню путешествовать?

Остальные вещи у менестреля были сложены в небольшой заплечный мешок, поверх которого висела лютня. Чаще всего Аларик путешествовал налегке, пешком либо своим собственным способом.

– Все, что есть, – ответил он.

Пирос поглядел на верблюдов.

– Это Рудд, мой сын, – сказал он, правда, не сделав никакого жеста в сторону юноши. – Он подберет тебе одежду, подходящую для путешествия в пустыне.

Аларик поглядел на юношу, который никак не среагировал на слова отца, будто их не слышал.

– Рудд, – сказал Пирос. – Рудд! – сказал он резче.

Юноша заморгал и нахмурился.

– Отец?

Пирос так и не посмотрел на него.

– Иди, спроси у дяди одежду для менестреля, для путешествия.

Рудд уставился на Аларика, будто только что его заметив. Уголки его губ опустились.

– Он сам спросить не может?

– Иди, – сказал Пирос. – Сделай что-нибудь полезное.

Юноша на мгновение сжал губы, но мрачное выражение быстро исчезло с его лица. Глаза будто снова расфокусировались.

– Я бы делал полезное, если бы ты позволял, – сказал он вяло.

– Делай, что я сказал.

Немного ссутулившись, Рудд пошел к таверне. Но с первого же шага закачался, будто пьяный, и Аларик подхватил его за руку, чтобы тот не упал. Юноша поглядел на Аларика, стряхнул руку и пошел дальше.

– Я пойду с ним, – сказал Аларик Пиросу.

– Как пожелаешь. Пока что, – ответил каравановожатый и резко махнул в сторону стоящих поблизости людей, хотя, судя по наклону головы, он продолжал глядеть на сына.

Когда они подошли к таверне, Рудд открыл дверь, еле-еле, чтобы протиснуться внутрь, а потом резко закрыл за собой. Когда Аларик снова открыл дверь и вошел

внутрь, в полумрак, юноши уже нигде не было. Не было никого, лишь в дальнем конце комнаты возились две собаки, отнимая друг у друга огрызки хлеба и обрезки сыра, все, что осталось после вчерашней пирушки. Аларик окликнул Рудда и владельца таверны, но ответа не было. Через некоторое время они появились из задней комнаты. У Рудда на плече был моток ткани, а его дядя шел следом, держа концы, чтобы они не волочились по липкому от вина полу. Юноша остановился, отталкивая одну из собак и выхватывая корку, которую она грызла, и моток ткани соскользнул с его плеча. Но владелец таверны ловко поймал его, предоставив племяннику возможность вцепиться в черствый хлеб, будто голодному псу.

Моток оказался одеянием из трех частей. Халат по колено, свободные шаровары и головная повязка серо-песочного цвета. Аларик снял свою одежду, надел новую, а затем убрал свою в заплечный мешок. Хозяин таверны помог ему намотать длинную полосу ткани на голову, заправив ее хитрым способом и оставив длинный кусок сзади, который можно было обернуть вокруг шеи и откинуть на спину. Если песчаная буря будет, объяснил хозяин таверны, этим можно лицо закрыть.

Аларик закинул на плечо мешок, к которому была крепко привязана лютня, и показал на юношу, который доел кусок хлеба и сидел за столом, методично отгоняя собак пинками. Те продолжали тыкаться носами в его ноги, несмотря на пинки.

– Они понимают, – сказал хозяин таверны, кивая на племянника. Говорил он очень тихо. – Собаки всегда понимают. И всегда прощают.

Аларик поглядел на владельца таверны и увидел на его лице печаль.

– Что ты хочешь сказать?

– Разве сам не видишь?

Аларик нахмурился.

– Я… много чего вижу. Но, возможно, не то, о чем ты говоришь.

– А-а, значит, Пирос тебе не сказал, – ответил владелец таверны.

– Он только сказал не подчиняться его сыну, – сказал Аларик, снова поглядев на Рудда.

– Да, хороший совет.

Он закинул ногу на стол позади себя и кивнул в сторону племянника.

– Однажды он решил, что я – его брат, тот, что умер при рождении.

Распахнулась дверь, и в проеме показался Пирос, темный силуэт на фоне яркого солнечного света позади.

– Вы готовы?

– Да, – сказал менестрель.

– Рудд, – окликнул племянника владелец таверны.

Юноша не ответил, сидя спиной к остальным.

– Рудд! – крикнул его отец. Ответа снова не последовало, и он быстро подошел к сыну и взял его за локоть. – Пора в путь отправляться.

Рудд пару раз моргнул, будто очнувшись от грез, и резко встал, слегка покачиваясь. Отец не отпускал его руки, и они вышли. Пирос, не оглядываясь, махнул рукой Аларику, чтобы тот шел следом.

– Он все еще надеется, что внук родится, – качая головой, сказал владелец таверны.

– А есть женщина? – спросил Аларик.

Они вместе шли к двери.

– Какой женщине нужно такое? – сказал владелец таверны.

Аларик пожал плечами. В руке он держал соломенную шляпу, она в мешок не поместилась. И он отдал ее владельцу таверны.