Сборник "Лучшее". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
Вика, Александр Максимович и Иван Тимофеевич, сидевшие на своих вчерашних местах, заметили перемену в лице Кости, но не поняли, чем она вызвана.
Длинноносый судья подошел к столику, за который уже сел Костя Куликов. Мастер Верейский опаздывал. Судья, не дожидаясь его, вскрыл конверт, назвал демонстратору записанный ход и бесстрастно пустил Костины часы.
Демонстратор долго возился, отыскивая нужную фигуру (15).
Потом длинной палкой передвинул пешку на h8, наконец снял ее совсем и потащил наверх палкой другую фигуру. Когда она водрузилась
И тут появился мастер Верейский. Он шел по проходу, раскланиваясь со знакомыми, щегольски одетый, в выутюженном костюме и ослепительно-белой рубашке, с небрежно расстегнутым воротником, спокойный, красивый, уверенный, только слишком полный.
Костя никак не мог взять себя в руки. Его шахматные часы отсчитывали последние минуты партии.
Мастер Верейский вежливо поздоровался с Костей и, как тому показалось, улыбнулся чуть насмешливо.
Костя понял, что ничего тут не поделаешь, надо играть. И он сделал очередной ход — 41…Кра2. Верейский, как и следовало ожидать, сыграл 42. Крс2: Kpa1(16) — сразу ответил Куликов, грозя запатоваться следующим ходом. Но неумолимый мастер Верейский, ненужно щурясь, сделал ход 43. Kg6 и откинулся на спинку стула. Теперь попытка запатовать себя путем 43…а2 ни к чему не вела. Белые пойдут 44. Kpc1, к черные вынуждены будут взять вновь появившегося на доске коня. Белая же пешка, ощутив свободу, ринется в ферзи. Пата черным уже нет!
Машинально прикинув все это в уме. Костя Куликов сделал выжидательный ход — 43…Кра2. Самодовольный Верейский передвинул коня: 44. Kf4: Kpa1 — быстро ответил Костя, и снова несносный белый конь встал под удар пешки, но теперь на другое поле — 45. Кеб: Кра2 (17)— беспомощно метался Костя. У него не было выбора ходов! Ему уже все было ясно, но он хотел доиграть до завершения найденной партнером комбинации, как и полагается в этюде. Верейский демонстративно задумался, словно не видел, что надо брать конем пешку d4, что-то еще проверял, хотя и проверять было нечего. 46. К : d4 — наконец решился он.
46…Kpa1 — все с той же фатальностью пошел несчастным своим королем Костя. 47. Ке6! — Верейский в третий раз поставил своего коня под удар пешки, и теперь белая, ничем не сдерживаемая пешка беспрепятственно отправится в ферзи, неся Косте Куликову обидное поражение.
Костя встал, пожал счастливому Верейскому руку и сказал:
— Поздравляю. Вы составили за доской настоящий этюд.
— А как же иначе с вами, этюдистами, играть? — ответил мастер Верейский. — Экзаменовать вас надо, — и он покровительственно похлопал Куликова по плечу.
Да, строгий экзаменатор «наказал» Костю за намерение «выиграть дубль», стать дважды мастером. Но не только звания мастера шахматной игры не добился Костя в этом турнире. По крайней мере в собственных глазах, он терял и звание мастера по шахматной композиции! Как же он не увидел сам этого этюда превращением пешки в слабую фигуру? Ну хорошо, мастер Верейский! Я отвечу вам по-особенному! Составлю этюд на тему превращения в слабую фигуру,
Костя яростно смотрел на опустевшую демонстрационную доску без фигур и прикидывал на ней мысленно схему будущего этюда.
Ему так страстно хотелось «отплатить» Верейскому, что он не представлял себе ничего другого, кроме мата, который даст противнику превращенный конь.
И тут кто-то тронул Костю за локоть. Он резко обернулся и увидел Вику. Но она стояла поодаль, а за локоть его взял Иван Тимофеевич.
— Вот так, друг Костя, — сказал он многозначительно.
Подошел и канадец.
— Я восхищен этой партией. Как остроумно заставили вы его отказаться от королевы и взять себе коня! Меня вчера очень заинтересовал пат, который случился бы при ферзе белых.
— Да, да, конечно! — кивал Костя, думая о чем-то своем. — Впрочем, в этюде так и полагается. Играть должны обе стороны.
И изобретательно играть.
— Натурально, — согласился ван дер Ланге. — В Москве я убедился, что шахматы помогают изобретателям.
И тогда подошла Вика, иронично глядя на Костю.
— Я же вам сказала вчера, что вы с треском проиграли.
— Проигрывают всегда с треском, -примирительно заметил Гусаков.
Подошел мастер Верейский, окинул Вику оценивающим взглядом знатока.
— Вы бы хоть познакомили меня, Куликов, со своими болельщиками. Не всем так на них везет! — притворно вздохнул он. — По-моему, я вас где-то видел,
— обратился он к Вике.
«Сейчас она скажет про „заслуженную артистку без публики“, — зло подумал Костя. По Вика ничего этого не сказала, а просто по-женски (и еще как по-женски!) засмеялась. Верейский тоже засмеялся, и они отошли с ним в сторону, болтая, как давние знакомые.
— Ну, друг Костя, бывай здоров. Пойду собираться на поезд.
У вас в Москве такая спешка… Ну и я, как все, тоже ничего не успеваю сделать. Магазины напоследок откладывал, а они, глянь, сегодня закрыты — воскресенье. Вот так, брат.
— Есть проигрыши, которые должны доставлять внутреннее удовлетворение,
— сказал Александр Максимович.
— Я ему поставлю мат, будьте уверены… конем! — сказал Костя Куликов.
— Кому? — поинтересовался ван дер Ланге.
— Кому, кому… — раздраженно повторил Костя. — Всем! Этюд такой составлю для всех. Сейчас пойду делать.
— Поспешай медленно, — пожимая ему руку, сказал Гусаков.
Инженер ван дер Лаиге радушно распрощался с Кулаковым.
— Я верю, что ваши идеи создания энергетических ветровых труб скажут свое слово в энергетике, я ощущаю в них бизнес!
К Пике Костя не подошел. Она продолжала болтать с красавцем толстяком. Костя через две ступеньки сбежал вниз по мраморной лестнице. На стенах висели таблицы турнира, в котором он мог бы, но но заработал звания мастера шахматной игры.
Дома он поставил шахматную доску на черновики заявки в Комитет по изобретениям и открытиям на имя К. Л. Куликова и В. В. Нелидовой (ее звали Виктория Викентьевна).