Сборник "Один плюс один"

Громов Дмитрий Евгеньевич

Джон невольно прислушался.

–  Ты понимаешь, Том, Человечество остановилось. Мы совершенствуем технику, осваиваем океан, космос, окружаем себя комфортом, перекраиваем на свой вкус всю старушку-Землю… А мы, мы сами?! Мы остались такими же, как и пять, десять, сто тысяч лет назад! Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно Человечество должно сделать качественный скачок. Подняться на новую, более высокую ступень развития. Не технического - духовного. На новую ступень разума. Я не знаю, как это произойдет, но - произойдет! Уверен. Появится человек нового типа. Homo Cosmicus,

я бы назвал его так. А Homo Sapiens вымрет, как вымерли неандертальцы. Все мы вымрем, - он налил себе и собеседнику.
– Так выпьем же за новое Человечество и за погибель старого!

Джон отвернулся. "А говорит он лучше, чем пишет, - подумал Лэкер.
– Может, из-за того, что пьян?"

* * *

Перед концертом Джон переговорил с Бенни с глазу на глаз.

–  Ты помнишь, как стучал вчера?
– спросил он.

–  Конечно.

–  Получилось просто здорово! Сегодня сделай то же самое.

–  Хорошо. Сделаю.

На сей раз зал был почти полон. Слышались нетерпеливые возгласы - видимо, вчерашний концерт наделал шуму. Вот прошло традиционное представление группы, взвыла гитара Чарли, и первая композиция обрушилась на зал. Сегодня Джон получал от игры куда большее удовольствие, чем вчера. Быть может, он впервые по-настоящему поверил в себя и в своих товарищей, воочию убедившись: их музыка действительно чего-то стоит.

Джон с нетерпением ждал последней песни. Не забудет ли Бенни? Не собьется ли? Но Бенни не подкачал. Унылая и меланхолическая песня снова превратилась в яростную, пульсирующую мелодию, в которой слышалось не только сочувствие, но и злая боль. В зале снова плакали. И снова, как и вчера, после секундной тишины на музыкантов накатила волна аплодисментов.

–  Эту программу можно давать месяца два: мы на ней хорошо заработаем, - заметил практичный Чарли, когда публика начала расходиться.

* * *

Эту программу они играли больше трех месяцев. Успев из холодного мрачного зала в Саутгемптоне перебраться в более просторное и новое помещение, находившееся ближе к центру Лондона. Аренда его стоила недешево, но расходы окупились с лихвой - зал всегда был полон.

В конце третьего месяца к ним на концерт явился представитель всемирно известной фирмы грамзаписи EMI. Когда музыканты завершили программу, он прошел к ним за кулисы и предложил записать альбом. Такой удачи они даже не ожидали. Разумеется, группа с радостью согласилась.

Альбом вышел через два месяца. Единогласно его назвали "Начало пути". Все пятеро верили: это действительно только начало. Впереди у них долгий и прекрасный путь к успеху и совершенству.

Чарли, Джон и Бенни усиленно работали над новыми совместными композициями. Ник и Дэвид тоже написали несколько песен - группа готовила новую программу. По общему согласию, Джон включил в нее одну из своих инструментальных сюит. Теперь, когда группа уже получила некоторую известность, да и финансовый вопрос не стоял так остро, "Путь к вершне" мог себе это позволить.

Успех

новой программы превзошел все ожидания. Композицию Джона не только не отвергли - она вызвала бурю оваций! Джон торжествовал. Они выпустили еще один альбом под названием "Вторая ступень", и Джон с новой энергией принялся за работу. В нем кипела жажда творчества, он был уверен, что сможет создать музыку, которой до сих пор не существовало, нечто новое, более возвышенное, открыть неизведанную страницу в музыке. Он чувствовал в себе силы для этого…

* * *

…Прошло два года со дня создания группы. К тому времени "Путь к вершине" записал уже четыре альбома, и в хит-параде занял третье место. У всех пятерых появились солидные счета в банке; понемногу звон денег начал заглушать голоса гитар и органа, музыка становилась все более однообразной. Болото шоу-бизнеса постепенно засасывало группу, как и многих их предшественников. Джон и Бенни еще пытались что-то сделать, но чувствовали, что и сами все глубже увязают в этой трясине.

В тот день они, как обычно, сидели в кабачке у Элма - это стало уже своего рода традицией. Сегодня на концерте они сыграли песню из своей первой программы, и публика снова плакала. Музыканты и сами находились еще под впечатлением, и потому почти не разговаривали.

"Ведь могли же раньше, - думал Джон.
– Всего два года назад. Слушатели плакали от наших песен и ревели от восторга. Мы знали, что пишем настоящую музыку. А сейчас…"

Кто-то тронул его за плечо. Джон обернулся. Перед ним стоял человек в потрепанном сером костюме, сохранившем, однако, былой лоск. Под костюмом наблюдалась мятая рубашка без галстука. Джон с трудом узнал его: писатель-фантаст, которого он видел здесь последний раз около двух лет назад. Тогда он еще разглагольствовал о том, что Человечество должно переродиться внутренне. Или что-то в этом роде.

–  Разрешите с вами переговорить, мистер Лэкер.

–  Пожалуйста.

Джон махнул рукой остальным - мол, я вас покину ненадолго - и пересел за соседний столик. Он напряг память и припомнил: писателя зовут Эдвард Мак-Кейз.

–  Я слушаю вас, мистер Мак-Кейз.

–  Вам известна моя фамилия?

–  Да, я читал несколько ваших рассказов.

–  А я был на нескольких ваших концертах. Об этом я и хотел бы с вами поговорить - о вашей музыке.

–  С удовольствием, - Лэкер чуть натянуто улыбнулся.

–  Речь о конкретной песне. О той, от которой зал плакал. Я, признаюсь, тоже прослезился. Вы знаете, как вам удалось достичь такого эффекта?

–  Честно говоря, нет. В свое время, когда мы только начинали выступать, наш ударник на концерте разбил очки, и от волнения застучал в чуть другом ритме. Мы все подстроились к нему - и вот что получилось.

–  Я так и думал - вы нашли это случайно.

–  Что - "это"?

–  Нужный ритм и частоту. Вы знаете, что в мозгу существуют различные ритмы биотоков, соответствующие протекающим в нем процессам - альфа, бета и так далее?