Сборник Попаданец
Шрифт:
Офигеть. Да-да, именно так я и подумал; это же офигеть какой подарок судьбы, странная бабайка, приходит ко мне и говорит: я и есть страшный недоброжелатель де Тида, спасибо за смерть моего врага. И как мне прикажете реагировать? Вот и я ничего лучше не нашел, кроме как намазать булочку маслицем и сверху все это тщательно заполировать слоем варенья.
— Будете? — Не зная, что говорить и тем паче с чего начинать разговор, я протянул свою булочку господину в капюшоне.
— Я? — опешил он.
— А вас там что, несколько? — как всегда искрометно пошутил я, быстро добавив вслед: —
— Ничего. — Он рассмеялся. — Какой вопрос, такой и ответ.
— Э-м-м… простите… — Я честно попытался вспомнить, как его зовут.
— Аль, — пришел он мне на помощь.
— Да-да, — поспешил я согласиться. — Скажите, а в чем конкретно была ваша нелюбовь к господину Тиду?
— Конкретно в том, что он был редкостным мудаком. — Он тяжело вздохнул. — Но надо ему отдать должное, магом он был сильным.
Дальнейшее комментариев не требовало, парень откинул с головы капюшон, демонстрируя мне кожу, изрытую рубцами, плюс ко всему видно, что частично были ампутированы лицевые мышцы, полностью отсутствовал хрящ носа.
— Кольцо Прая, — продолжил он, вновь скрывая за одеждой свое уродство. — Это чудо, что я выжил, и это мое теперь проклятие. Иной раз я жалею, что меня смогли спасти.
— Дуэль? — Я обескураженно откинулся на спинку стула.
— Дуэль, — кивнул он.
— Но это все восстановимо?
Признаться, когда Анабель говорила о покалеченных Фердинандом, я как-то миролюбиво представлял себе поцарапанный нос или там сломанный ноготь.
— Нет. — Он опустил голову. — Жить буду, а вот красавцем мне уже никогда не стать, слишком много отгорело мышечной массы. Впрочем, сейчас не об этом, я пришел к вам, сударь, потому что считаю себя вашим должником.
— Напрасно. — Я покачал головой. — Я сражался с де Тидом, но убил его не я.
— Не понял, — после паузы произнес он. — Я был там, на площадке, я видел своими глазами, как вы сражались и как он умер.
— Но факт есть факт, последним заклинанием, убившим вашего обидчика, было плетение, сотворенное не мной. — Я немного поморщился. — Хотя, наверно, доказать это будет практически невозможно, но я меж тем заверяю вас, что не убивал Фердинанда.
— Вы меня смутили. — Он озадаченно развел руками. — Вы говорите, что формально убили вы, но меж тем на самом деле убили за вас? Это прямое нарушение дуэльного кодекса, подобное должно быть расследовано комиссией Магической академии.
— Расследования не будет. — Я все же вспомнил про булочку, вновь беря ее в руки. — Всем, похоже, наплевать, кто и как здесь умирает, к тому же есть официальная сводка использованных заклинаний, где все расписано поэтапно. Самое удивительное, что в сводке не указано, от чего же он умер, лишь итог, подчеркнутый жирной линией.
— И вы не знаете, кто бы это мог быть? — Парень следил за моей трапезой.
— Даже малейшего представления не имею. — Расправившись с первой булочкой, приступил ко второй. — Самое противное во всей этой ситуации, это именно то чувство, что двигает вами.
— Мной? — удивился он.
— Да, и имя этому чувству месть. Понимаете ли, Фердинанд из очень влиятельной семьи, его папа не просто владетель чуть
— И что-то мне подсказывает, вы неспроста все это говорите мне? — Парень на лету ухватил мысль, похоже, уже примерно представляя мой ответ.
— Конечно. — Киваю ему. — Я сам ищу того, кто все это провернул за моей спиной. Видите ли, по одной из версий это мог быть кто-то из тех, кто смог выжить в дуэли, но как и вы, по ряду личных причин, не в состоянии в дальнейшем идти в открытой конфронтации со своим обидчиком.
— Вы думаете, что если будете в открытую все это выкладывать перед такими, как я, кто-то вдруг всплеснет руками и со слезами закричит: да, это был я, это я во всем виноват? — В голосе парня слышался едва сдерживаемый смех.
— Напрасно смеетесь. — Я нравоучительно воздел пальчик и заговорщицки подмигнул. — Вы не видите полноты картины.
Он молча меня разглядывал, обдумывая мою последнюю фразу, ну а я в это время опустошил поднос с вкусностями, тихо-мирно сидя и попивая свой компот.
— Вы эмпат-менталист? — Голос стал напряженно-натянутым.
— Совершенно в дырочку, — похвалил я его умственный труд, отвешивая легкий кивок.
— Говоря все это мне, вы сканировали мой эмоциональный фон, сопоставляя свои слова с моими внутренними чувствами. — Он поерзал не столько от физического неудобства, сколько от морального дискомфорта, что же тут поделать, неприятно, если вас читают как открытую книгу. — И что вы скажете обо мне? Не подхожу на роль затаившегося убийцы?
— Подходите, но, увы, это были не вы. — Я развел руками.
— Даже не знаю, как мне себя вести с вами. — Было видно, что он стал нервничать.
— Главное в поведении при эмпате помнить, что если вы нервничаете, то и он начинает нервничать, если вы злитесь, значит, и он начинает злиться. — Я отсалютовал ему своим компотом. — Переходите на позитивную волну, мой друг, есть на свете много вещей, которые куда приятней того, чтобы сидеть хмурым и ненавидеть весь мир вокруг.
— Вам бы в мою шкуру, сударь. Наверно, вы бы не стали подобными словами кидаться. — Внутренне он был готов куда как на более резкие слова, но человек он, видимо, воспитанный, а посему послал куда как мягче.
— Бывал я, поверьте мне, в вашей шкуре, когда от бессилия в прямом смысле этого слова даже руки не поднимаются. — Я отставил опустевший стакан и сложил аккуратненько на столе руки. — Смысл здесь в другом: я не понимаю полностью ваших помыслов, вижу лишь отголоски эмоций, но побьюсь об заклад, вы почему-то рады той череде событий, что привели вас в нынешнее состояние.
— Да. — Он неуютно поежился под моим взглядом. — Но прошу вас уйти от темы, касающейся непосредственно моей персоны. Вы, надеюсь, не будете против, если я суну нос в ваши дела и по мере моих сил окажу вам посильную помощь в вашем расследовании событий?