Сборник "Приграничье" (1-5 части)

Корнев Павел Николаевич

— Иду, — подняв воротник фуфайки, я попытался прикрыть лицо. Мне вот что на самом деле интересно — как на таком холоде они на инструментах играть умудряются? Ладно барабан, но у гитариста пальцы давно отвалиться должны, а флейтист — всяко к своей дудке примерзнуть.

Дует ветер, падает снег, По застывшей реке бредет человек. Следом погоня, но тонок лед: Вряд ли догонят, вряд ли дойдет.

Невольно поежившись

от бессмысленного в общем-то набора слов, я вслед за Олегом свернул с Южного бульвара на пересекавшую его неширокую улочку. Быстрей бы уже до резиденции сектантов добраться, а то так и кажется, будто все на меня пялятся. Блин, надо будет забиться в нору поглубже и для начала нервишки успокоить. Все остальное — и в первую очередь поиск этого клятого ножа — подождет. Нет, каков Хозяин красавчик! Озадачил темой — «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»! И хоть несколько переменных из этого уравнения известны, вот так, с наскоку, его не решить. Да для начала вообще надо определиться — а стоит ли решать-то? Вовсе в этом не уверен.

— Смотри, труповозка стоит, — указал Олег приотставшему от нас Мстиславу. — Опять кто-то поножовщину учинил, как думаешь?

— А что, частенько бывает? — заинтересовался я.

— Ну так! — рассмеялся Олег. — То Цех с китайцами схлестнется, то Семёра. Да и промеж собой они тоже, будь здоров, отношения выясняют.

— Южный бульвар пилят? — предположил я и выругался, поскользнувшись на раскатанном тротуаре.

— Не, Южный бульвар Дружина под себя подмяла. Эти — окрестные улицы делят.

— А как у Братства с китайцами?

— Да никак. Желтомазые одно время пытались братьям намекнуть, что уговор дороже денег, и Братству лучше бы поскорее из Форта смыться, — Олег, ухватившись за ограждение дебаркадера какого-то магазинчика, перепрыгнул через кучу лошадиного помета, — да только те им такую кровавую баню устроили, что Триада до сих пор на цыпочках ходит.

— До поры до времени, — высказал свое мнение нагнавший нас Мстислав. — Вот обживутся и снова обнаглеют.

— Неужели так сложно навести порядок на улицах? — впервые за всю дорогу нарушил молчание Генералов. — Самых отмороженных к стенке поставить — остальные сразу себя вести научатся.

— Наведут, к этому все и идет. — Видно было, что через силу, согласился с ним Мстислав. — Но только когда это Дружине и Гимназии выгодно станет. А пока они еще думают, как бы половчее китайскую карту разыграть.

— Как бы их самих не разыграли, — усмехнулся Олег и обошел подогнанную к дому телегу, на которой сидел и курил папиросу работник городского морга.

Четверо дружинников во главе с младшим командиром при нашем приближении насторожились, но узнали сектантов и вновь вернулись к своим делам — опросу выстроенных вдоль стены жильцов соседних домов, а то и просто прихваченных на улице прохожих. Вряд ли кто из попавших в облаву именно в этой халупе обитает — слишком у нее вид нежилой: окон нет, шифер с крыши давно разворовали.

Порыв ветра откинул край испачканной темными пятнами дерюги, и в глаза мне бросилось странно искривленное и покрытое буграми опухшей плоти человеческое тело, по спине которого от

затылка до копчика шел грубый разрез. Куривший работник морга выкинул окурок в снег и не спеша поправил дерюгу.

— Вроде все собрали. — Его коллега, появившийся из подвала дома, забросил на телегу черный полиэтиленовый пакет. — Поехали?

— Какой поехали? Сейчас с околотка эксперты приедут, к ночи, может, и отпустят, — огорошил его кивнувший в сторону дружинников возница труповозки. — Как бы уроды опять не набежали…

— У нас же смена закончилась!

— А кого это волнует?

Невольно передернув плечами от крайне неприятного зрелища, я прибавил шаг, но Олег остановился и угостил сигаретой дружинника с местного околотка, который дежурил на углу. А вот те, которые допросом занимаются, — не иначе как с Центрального участка будут.

— Никак Повар у нас отметился? — поинтересовался чиркнувший зажигалкой Олег.

— Он самый, — выпустил длинную струю дыма служивый и вновь жадно затянулся. — Вони-то сейчас будет…

Я не стал дожидаться окончания разговора и пошел вслед за Мстиславом, который уже переходил через перекресток к обнесенному высоким забором трехэтажному особняку — резиденции секты. Как оказалось, нас уже ждали: ворота распахнулись еще до того, как помощник Доминика стукнул в дверь специально для этого закрепленным на ней молоточком.

— Что там стряслось-то? — поинтересовался я, когда Мстислав остановился и пропустил вперед Генералова. Насколько мне было известно, на сленге дружинников «поваром» именовался людоед, запасавший части своих жертв впрок.

— Опять урода убили.

— А почему — Повар?

— Когда убийства начались, — Мстислав убедился, что Олег распрощался с дружинником и зашел в ворота, — думали, людоед шалит, потом уже понятно стало, что убивает он только уродов и исключительно позвоночник с собой забирает. А прозвище прилипло. Повар и Повар.

— Опять администрация Черного квадрата крик о геноциде поднимет, — заметил присоединившийся к нам Олег. — Ты б распорядился насчет усиления, а то мало ли что…

— Понятное дело — распоряжусь, — кивнул Мстислав, наблюдая, как два послушника в одинаковых утепленных балахонах задвигают засовы. — Проводи гостя в помывочную.

— Это точно, — усмехнулся я, на глазок прикинув, что караульных на территории теперь стало чуть ли не вдвое больше, — традиции нарушать нельзя.

— Пошли, — потянул меня за собой Олег.

В приткнувшейся к особняку помывочной на этот раз оказалось натоплено — то ли сегодня у сектантов банный день намечался, то ли просто повезло. Теплый влажный воздух моментально окутал меня жарким покрывалом, и я принялся скидывать верхнюю одежду на стоявшую у стены лавку.

— В шкаф складывай, — сделал мне замечание остановившийся у двери Олег и вышел на улицу.

Ох, благодать-то какая! Даже представить не мог, что настолько закоченел за последние дни! Пальцы на ногах не шевелятся, все тело словно пластилин, пролежавший в морозильнике пару суток. И вот только еще все нормально было, а тут — будто усталость многопудовым мешком на плечи навалилась. И от горячего воздуха голова кружится.