Сборник "Приграничье" (1-5 части)

Корнев Павел Николаевич

Пусть суетятся, как устаканится все, так и потопаю дальше. А пока и мозгами пораскинуть можно. Не верится, что все это представление только из-за Кати устроено было. Ох, не верится. Ведьм одних сколько понагнали, наемники средь белого дня палить не постеснялись. Да и не собирался со мной никто разговаривать – сразу в оборот взяли. Что ж такое творится?

Не знаю, сколько бы я еще не решался выглянуть наружу, но тут мимо прошаркала тащившая за собой сумку на колесиках старуха. Грымза с подозрением покосилась, вот и пришлось быстренько валить из облюбованного укрытия. А то капнет

о подозрительном типе околоточному, разбирайся с ним потом.

Небо как-то очень уже незаметно затянуло серыми облаками, повалил легкий снежок, и на улице сразу посмурнело. Такое впечатление – вечер глубокий, хотя еще и четырех быть не должно. Но это ничего, все равно засветло на съемную квартиру вернуться не рассчитывал. А так даже проще: меньше в глаза бросаться буду. А если еще и снег идти не перестанет, и вовсе ни одна собака не узнает.

К дому, в котором обретался двоюродный брат Дениса Селина – Кирилл, я подошел, уже несколько отдышавшись. Нет, самочувствие, конечно, будто трамваем переехали, но все же лучше, чем было. Еще б немного и точно кони двинул.

Пробежавшись глазами по окнам на последнем этаже дома, я удовлетворенно хмыкнул – на кухне Кирилла горел свет. И это просто здорово: легко где-нибудь шляться мог. Как бы еще ему весточку передать? Ведь даже во двор заходить нежелательно. Запросто какая-нибудь из заинтересованных сторон могла наблюдательный пункт организовать. Если запалюсь – примут под белые рученьки и устроят допрос с пристрастием, а то и просто без затей на тот свет отправят.

– Эй, старый, ходь сюды, – усевшись на торчавшее из снега основание сломанной скамейки, позвал я обходившего мусорные кучи старика в драном зипуне, протертых ватных штанах и облезшей заячьей ушанке.

– Чего еще?! – агрессивно замахал палкой дед, расценивший это приглашение, как покушение на свою охотничью территорию.

– Заработать хочешь? – нашарил я пару пятисоток и показал купюры старику. – Сгоняй вон до того дома, скажи одному кренделю, что ружье он хреново починил и руки ему за такую работу надо вырвать, потому как растут они у него оттуда, откуда у порядочного человека ноги растут. Пусть идет и переделывает.

– Так он мне накостыляет, поди, – насторожился дед.

– А ты халявы хотел?

– Давай сюда, – протянул руку старик.

– Обожди, – остановил его я. – Пятихатку сразу даю, остальное, как весточку передашь и вернешься.

– Сам-то чего не сходишь? – спрятал свернутую на несколько раз банкноту куда-то за пазуху дедок.

– Иди, давай, – указал на нужный подъезд я. – Крайний этаж, дверь приметная – не перепутаешь. И смотри, не вздумай с деньгами деру дать. Поймаю – убью.

Старик что-то неразборчиво пробурчал себе под нос и, закинув за спину набитый каким-то хламом полиэтиленовый пакет, направился к Кириллу. Дожидаться его на месте я, само собой, не стал и, стоило дедку скрыться за дверью, тут же отправился в соседний двор. Если у Кирилла есть время пообщаться, я его и отсюда увижу. Если же дедка по дороге выпотрошат, то будем надеяться, успею смыться.

К месту нашей встречи передавший весточку дедок вернулся минут через десять.

Побегал кругами вокруг разломанной лавки, поискал меня и, выкрикивая на весь двор матерные ругательства, удалился куда-то по направлению к Красному проспекту. Пятисот рублей ему, видите ли, мало. Совсем старый обнаглел. Это за десять-то минут работы! Да и мало ли кто ему что обещал? Другой бы по шее накостылял, да задаток забрал. Пусть вообще еще спасибо скажет, что на приличного человека нарвался.

Кирилла я чуть не пропустил. Накинувший на голову капюшон длинной куртки парень выскочил из подъезда и сразу же направился вслед за убежавшим со двора стариком. Через пелену падавшего пушистыми хлопьями снега его фигура была едва различима, но уж этого-то шкелябра ни с кем другим не спутаешь. И что замечательно – никто не проявлял к моему приятелю интереса. По крайней мере, внутренним взором ничего подозрительного заметить не удалось. И это радует…

Выждав некоторое время, я сбежал с подъезда и направился вслед за Кириллом. Тот все так же пер к Красному проспекту и даже ни разу не обернулся посмотреть, не упали ли ему на хвост. И что это все значит?

Насторожившись, я замедлил шаг и несколько запоздало завертел головой по сторонам, но тут остановившийся на обочине проспекта Кирилл обернулся и помахал рукой. Вот ведь глазастый! И когда только спалить успел?

– Привет, ушастый, – неторопливо подошел я к нему.

– Привет, бродяга, – пожавший протянутую руку Кирилл не спешил отпускать мою ладонь. – Так что, говоришь, с ружьем не так?

– Да все здорово просто было, – усмехнулся я. – Было.

– А теперь?

– Теперь не уверен, – признался я. – Мы кое-какие усовершенствования в конструкцию внесли. Чего встал-то? Пошли.

– Я не встал, – не сдвинулся с места Кирилл. – Я жду попутку. А вот ты какого хрена по улицам шляешься, это вопрос.

– А что такое? – насторожился я. Не должен он о моих последних заморочках знать. Никак не должен.

– Цех с тобой пообщаться хочет. – Парень пропустил медленно проехавший по дороге уазик и махнул рукой вознице тащившихся следом саней.

– По поводу? – уставился на него я.

– По поводу убийства племянников Гиоргадзе этим летом.

– Да ну нах! – непроизвольно вырвалось у меня. Какая гнида настучать могла? Никто ведь не видел! И время столько уже прошло. Блин, выбор небольшой: или Веня, или сам Ян Карлович. Но Веня неделю как нас покинул, а старому торговцу меня сдавать не с руки, он в этом деле тоже по самую маковку заляпан.

– Вот тебе и нах, – шагнул к саням Кирилл. – Шеф, до Кривой подкинешь?

– Назад залазьте, – разрешил запорошенный снегом мужик. – Если застрянем – толкать будете.

– Базара нет. – Перепрыгнув через невысокий бортик, Кирилл устроился меж сваленных в кучу стульев. – На дрова везешь?

– Типа того, – не стал откровенничать возница и взмахнул вожжами.

– Ты-то куда лезешь? – уставился на меня чем-то неслабо разозленный приятель. – Башкой думай своей, прежде чем так палиться.

– Да чего ты психуешь? – Едва не сверзившись на проезжую часть, я ухватился за торчавшую вверх ножку перевернутого стола.