Сборник "Приграничье" (1-5 части)
Шрифт:
И сон, как назло, не идет. Только глаза закрою, и начинает, будто на волнах, подкидывать. И крутит, так и крутит всего.
А все Бородулин, сволочь! «Управлять даром», «управлять даром»…
Пока бодрствую – еще куда ни шло, а во сне как?
Ладно, с утра видно будет.
Если оно будет, это утро.
Глава 8
Утро было. Лучше бы его не было.
И это все, что я могу о нем сказать.
Жутко болела голова, в пересохшем
И еще – я знал. Я знал, сколько трещин на потолке и когда перестанет дуть северо-западный ветер. Из чего сложены стены, давно ли отключился термолист и кто из товарищей по несчастью проснется, стоит пошевелить рукой. И прочее, прочее, прочее…
Чуждое и не поддающееся рациональному осмыслению знание рвалось в голову и грозило стереть саму личность, оставив на ее месте лишь набор реагирующих на внешние раздражители рефлексов.
Прекрасно понимая, что не стоит и пытаться отгородиться от обезумевшего дара, я решил схитрить и сконцентрировался на стремлении отыскать дорогу до Соколовского. А стоило перед внутренним взором возникнуть кончику путеводной нити, мгновенно вцепился в него и уже больше не отпускал.
И пусть пожаром полыхавшее в голове всезнание никуда не делось, вытягиваемые им из окружающего пространства видения больше не могли прорваться через выставленную защиту. Как ни странно, совет Алекса и в самом деле помог взять ситуацию под контроль: теперь предвидение охватывало только малую часть опутывавшей меня информации и выдергивало из нее лишь то, что желал знать я сам.
Ну почти…
Я начал осторожно подниматься с лежака и тотчас повалился обратно из-за пронзивших затекшие руки и ноги бесчисленных иголочек боли.
– Ты в порядке? – уставился на меня спавший едва ли не в обнимку с карабином Лымарь.
– Почти.
Сжимая и разжимая кулаки, кое-как удалось разогнать кровь по рукам, а вот ноги по-прежнему едва шевелились.
Больно.
– Что случилось? – захлопал спросонья глазами Бородулин.
– Выходить пора, – вернулся с улицы бегавший освежиться Семен и потряс пластиковую трубку алхимического светильника.
Комнатушку осветили зеленоватые отблески неестественного сияния, и у меня сразу же начали слезиться глаза.
Блин, еще и со зрением беда какая-то…
– Не рано? – зевнул Шумов.
– Раньше сядем, раньше выйдем. – Напалм тихонько поднялся с лежака, явно рассчитывая улизнуть, прежде чем проснется подруга. Но не вышло.
– Ты смотри там, – пригрозила ему девушка. – А лучше мне с вами пойти.
– А кто караулить будет? – вздохнул Виктор Петрович. – И Оксану Григорьевну тоже
– Один я, случись что, защиту долго не продержу, – подтвердил уставившийся в потолок Слава Линев и перевернулся на бок: – Антон, ты как?
– Нормально, – буркнул осматривавший бинты на правой руке Василенко. – За день отойду. Вы надолго только не пропадайте.
– Одна нога здесь, вторая там, – пообещал пиромант и движением руки разжег потушенный на ночь костер.
– Алекс! – подозвал паренька Бородулин и протянул ему пузырек с таблетками: – Это тебе на дорогу. И одну прямо сейчас прими.
– Экомаг? – Шумов открутил крышку и вытряс на ладонь таблетку. – А как часто его пить-то?
– Два раза в день достаточно будет. Лучше после еды.
– А у меня тоже экомаг есть! – вспомнил я вдруг про спрятанную во внутренний карман куртки аптечку. – Могу поделиться.
– Не надо, – отказался Виктор Петрович. – Этого добра у нас навалом.
Я кивнул, выдул остававшуюся в чайнике со вчерашнего дня воду и подошел к Линеву:
– Что с деньгами?
– Держи. – Гимназист ссыпал мне в ладонь несколько золотых и серебряных монет и предупредил: – Еды купить не забудьте.
– Обязательно, – кивнул я, пересчитывая деньги. Три червонца, две золотых пятирублевки, советский серебряный полтинник и новенькая серебряная же двухрублевка с Шостаковичем. Неплохо так. Без малого сто рублей, если золотом.
– Держи, – протянула мне Вера двустволку, коробку с патронами и патронташ. – Присмотри там за моим оболтусом. А то у него язык без костей.
– Не вопрос, – кивнул я и спросил у Лымаря: – Снегоступы не готовы еще?
– Когда б я успел? – возмутился тот. – Пока завтракаете, доделаю.
– Ты ж возился вчера? – указал пиромант на сложенные у входа заготовки.
– Их до ума еще довести надо, – пояснил Семен. – Все, не мешайте мне.
– Идите перекусите на дорогу, – позвал нас Виктор Петрович.
И вот уже от завтрака я отказываться не стал. Умял галеты, половину плавленого сырка и ломтик консервированной ветчины, запил все это двумя стаканами сладкого чая. Не могу сказать, что накушался до отвала, но неплохо, совсем неплохо. А то за ночь совсем желудок к позвоночнику присох.
– Ну теперь хоть на край света, – усмехнулся я, дожидаясь, пока поест Шумов. Напалм смолотил свою порцию еще раньше меня.
– Не заплутайте только, – предупредил нас Василенко. – Провизии в дорогу не дадим, самим мало.
– Не заплутаем.
Я потянулся к бившейся в голове путеводной нити и удовлетворенно кивнул: порядок. Куда идти – знаю.
– А мы подстрелим кого-нибудь по дороге, да и поджарим, – легкомысленно заявил пиромант.
– Смотри, чтоб самих не подстрелили, – погрозила ему кулаком Вероника.