Сборник произведений
Шрифт:
(Это я прочитал в словаре),
Быть беременной в консультации,
Хорошо быть картошкой в пюре,
Хорошо быть в музее картиною,
Хорошо быть в приходе попом,
Ещё лучше в Афинах - Афиною,
В Гусь-Хрустальном - хрустальным гусём.
Ох, сентенции эти замаяли,
Но вопросы всплывают, как встарь:
– Хорошо быть евреем в Израиле?
–
Не даёт мне ответа словарь...
Ксюшин вопрос (из цикла "Мое
Информацию цепко храня,
Под влиянием школьной волны
Внучка Ксюша спросила меня:
– Дед, а ты ведь участник войны?
Я рукой на нее замахал,
Ох, фантазия внучки сильна!
– Что ты, что ты! Я был слишком мал,
Нет, меня лишь задела война.
Я средь горя и голода рос.
Но замечу – со многих сторон
Ксюшин детский наивный вопрос
Не совсем оснований лишен.
Не за мной ли фашистский пилот
Гнал машину? Сожмись и терпи!
Не по мне ли строчил пулемет
В обожженной донецкой степи?
И, верша смертоноснейший бал
В упоеньи спортивном своем,
Не в меня ли фугаски бросал
Юнкерс в небе, таком голубом?
И, вселяя убийственный страх,
«Хайль!» – орала эсэсовцев рать,
Не меня ли в кубанских краях
Душегубки пытались сожрать?
Те года впечатлений полны,
«Не забудь!» - свою память прошу.
Я, пожалуй, участник войны,
Только Ксюше про то не скажу.
Хлебные карточки (из цикла "Мое военное детство")
В глухих сугробах сделаны дорожки.
Хоть это хорошо... Мороз свиреп.
Я в магазин шагал, зажав в ладошке
Коричневые карточки на хлеб.
Шел в магазин, трясясь от лютой стужи,
Владелицы военных тех судеб.
И лишь дойдя до цели, обнаружил,
Что нет в ладони карточек на хлеб.
Наверно, обронил бумажки эти,
Оставил где-то на пути в снегах.
... Не много раз, живя на белом свете,
Я видел ужас в маминых глазах.
Песни инвалида (из цикла"Мое военное детство")
Возле школы у дороги,
Близ распахнутых дверей
Песни пел солдат безногий
На каталочке
У колес пустая фляжка
Робко пряталась в траве.
Порыжевшая фуражка
На кудлатой голове.
Люди двигались обычно
И бросали - кто что мог.
И тогда солдат привычно
Руку брал под козырек.
Пел солдат: "Назад ни шагу,
Наша доля - впереди!"
... Две медали " За отвагу"
Колыхались на груди.
Бабкина бутылка (из цикла "Мое военное детство")
Памяти бабушки, Раисы Давидовны Луцкой
Когда пошли в войне дела,
И веселее стали сводки,
С базара бабка принесла,
С трудом достав, бутылку водки.
И, спрятав где-то под кровать,
Сказала дочери с невесткой:
– Бутылку эту не вскрывать!
И это прозвучало веско.
А дальше, построжав лицом,
Мол, знаю вас, ведь вы такие –
Бутылку эту разопьем,
Когда возьмем у немцев Киев!
Но в сорок третьем, в октябре,
Сквозь сон, поскольку было рано,
Мы слышим: “Наши на Днепре!
В эфире голос Левитана.
Слова идут издалека,
Но голос! Он знаком до дрожи:
– Сегодня… штурмом…в ночь…войска
Ос-во-бо-ди-ли Запорожье!
Тут бабка окликает нас,
Вокруг темно, ее не видно:
– Да как же это! Вот те раз!
То ж наше Запорижжя риднэ!
И тут же вспыхнул яркий свет,
И как-то сразу стало краше.
А бабка шепчет, как завет:
– То ж Запорижжя риднэ наше!
Потом она в себя пришла
И обратилась с речью пылкой,
Хоть и короткой речь была:
– Сегодня праздник! Вскрыть бутылку!
Торжественно сургуч сорвав,
Разлили водку три гражданки,
Ничьих не попирая прав,
На то ж они – запорижанки!
К ним в октябре пришла весна!
Почаще б праздники такие!
Но озаботились: “Нужна
Бутылка, чтоб отметить Киев!”
Стихи о тете Моте, почтальоне (из цикла "Мое военное детство")