Сборник рассказов и повестей.
Шрифт:
– А кто здесь еще живет?
– Я живу…
– Один в двух комнатах?
– поразилась она.
Ему стало неловко.
– Да так уж вышло, - нехотя отозвался он.
– В наследство досталось…
Разом утратив стремительность, гостья обвела комнату медленным цепким взглядом.
– Да-а… - со странной интонацией протянула она.
– Мне, небось, не достанется… Ой, какая мебель старая! Ой, а что это за полки такие - никогда не видела!…
– Своими руками, - не без гордости заметил он.
Уставилась, не понимая.
– Что
Счастливый человек - он был разбужен улыбкой. Ну да, улыбнулся во сне, почувствовал, что улыбается, - и проснулся.
За окном малой комнаты была оттепель. Свисающий с крыши ледяной сталактит, истаивая, превращался на глазах из грубого орудия убийства в орудие вполне цивилизованное и даже изящное. Леший по имени Прошка, утвердившись на трехпалой драконьей лапе, грозно и насмешливо смотрел с табурета.
– Что же мне, однако, делать с твоей щекой? Не подскажешь?
Леший Прошка загадочно молчал. Впрочем, щека - ладно, а вот из чего бы придумать нижнюю челюсть? Он вскочил с постели и уставился в угол, где были свалены теперь все его сокровища. Потом выстроил их в шеренгу и, отступив на шаг, всмотрелся. Нет. Ничего похожего…
Тут он опомнился и взглянул на закрытую дверь комнаты. Там, за дверью, его наверняка уже ждали. С дребезгом помешивали чай в стакане, нервно поглядывая на стену, где передвигали секундную стрелку новенькие плоские часы, переваривающие в своих жестяных внутренностях первую батарейку.
Он оделся, подошел к двери и щелкнул недавно врезанной задвижкой. Затем сделал резкий вдох, открыл, шагнул…
…и произошло то, что происходило с ним изо дня в день: прикрыв за собой дверь, он снова очутился в малой комнате, но голова была уже тяжелая и мутная, а щеки горели, словно там, за дверью, ему только что надавали пощечин.
А может, и впрямь надавали, кто знает…
С трудом переведя дыхание, он заставил себя улыбнуться. Потом запер дверь на задвижку и подошел к комлю.
– Ну-с, молодой человек, - сказал он, потирая руки.
– Так как же мы с вами поступим?
Он присел перед табуретом на корточки и тронул дерево кончиками пальцев. Ну, допустим, полщеки долой… И что будет? Он прикрыл ладонью нижнюю половину Прошкиной щеки и остался недоволен. Не смотрится… Стоп! А если…
Мысль была настолько дерзкой, что он даже испугался. Ну да, а если взять и спилить щеку вообще? Тогда вместо скособоченного рта получается запрокинутая отверстая пасть, а спиленный кусок…
Он выпрямился, потрясенный.
В спиленный кусок - это и есть нижняя челюсть.
Он кинулся к кровати и выгреб из-под нее груду инструментов - искал ножовку по металлу. Найдя, отвернул барашковую гайку, снял полотно, а ненужный станок вернул под кровать. Снова присел перед табуретом и, прищурив глаз, провел первый нежный надпил.
Древесный порошок с шорохом падал на расстеленную
Стук повторился. Чувствуя досаду, он положил ножовочное полотно на край табурета и с будущей челюстью в руке подошел к двери.
– Да?
– С ума сошел… - прошелестело с той стороны.
– Приехала… Открой… Подумает…
Он открыл. На пороге стояли две женщины. Та, что в халатике, надо полагать, жена. Вторая… Он посмотрел и содрогнулся. Вторая была коренастая старуха с желтыми безумными глазами и жабьим лицом. Леший Прошка по сравнению с ней казался симпатягой.
– Вот… - с бледной улыбкой пролепетала та, что в халатике.
– Вот…
Безумные желтые глаза ужасающе медленно двинулись в его сторону. Остановились.
– Зятек, - плотоядно выговорило чудовище, растягивая рот в полоумной клыкастой усмешке. Затем радушие - если это, конечно, было радушие - с той же ужасающей медлительностью сползло с жабьего лица, и старуха начала поворачиваться всем корпусом к двери - увидела задвижку.
– Это он уберет, - поспешно сказала та, что в халатике.
– Это… чтоб не мешали… Подрабатывает, понимаешь? Халтурку… на дом…
Счастливый человек - он был разбужен улыбкой. Продолжая улыбаться, он лежал с закрытыми глазами и представлял, как пройдется мелкой наждачной шкуркой по шишковатой Прошкиной лысине, зашлифует стыки нижней челюсти, протравит морилкой, и сразу станет ясно, покрывать его, красавца, лаком или не покрывать.
Однако пора было подниматься. Решившись, он сделал резкий вдох, открыл глаза…
…и произошло то, что происходило с ним изо дня в день: он обнаружил вдруг, что снова лежит с закрытыми глазами, что во всем теле ноет накопившаяся за день усталость и мысли еле ворочаются в отяжелевшей голове, и, уже засыпая, он успел подумать, что хорошо бы еще подточить задний коготь на драконьей лапе, и тогда голова Прошки надменно откинется.
Счастливый человек…
Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
АВАРИЯ
Кресло, каждый изгиб которого - совершенство.
Блистающий кнопками пульт. Вогнутая, будто сложенная из
телеэкранов, стена. Когда-то считалось, что так будет
выглядеть рубка межзвездного корабля. Оказалось, что так
будет выглядеть кабинет крупного ответственного работника.
Нет-нет, не было ни жертв, ни разрушений - просто вспыхнули и медленно стали гаснуть экраны.
Генеральный директор потыкал пальцем во все кнопки и вне себя откинулся на спинку кресла. Такого еще не случалось! Ну, бывало, что забарахлит канал-другой, но чтобы так, скопом… Он был отсечен от подчиненных, как голова от туловища.