Сборник рассказов и повестей
Шрифт:
– Так что тот три месяца провалялся в судовом лазарете, – вставил капитан Уорфилд.
– Запустил бокалом вина в физиономию губернатору; дрался на дуэли с портовым врачом; избил слуг туземцев; устроил разгром в лазарете, сломал санитару два ребра и ключицу и удрал. Кинулся прямиком на свою шхуну, держа в каждой руке по револьверу и крича, что пусть, мол, начальник полиции со всеми своими жандармами попробует его арестовать, – и ушел на Хикихохо. Говорят, с тех пор он ни разу не покидал острова.
Второй помощник кивнул.
– Это было пятнадцать лет назад, и он с тех пор ни разу с места не двинулся.
– И
– Кто-кто? – не понял Малхолл.
– Хозяин погоды. По крайней мере все туземцы в этом уверены. Вот спросите Таи-Хотаури. Эй, Таи-Хотаури! Как по-твоему, что старик Парлей делает с погодой?
– То, что делает дьявол, – был ответ. – Я знаю. Захочет бурю. Захочет – совсем ветра не будет.
– Да, настоящий старый колдун, – сказал Малхолл.
– Этот жемчуг приносит несчастье, – вдруг объявил Таи-Хотаури, зловеще качая головой. – Парлей говорит – продаю. Приходит много шхун. Тогда Парлей сделает большой ураган, и всем будет конец. Увидите. Все здесь так говорят.
– Теперь самая пора ураганов, – невесело усмехнулся капитан Уорфилд. – Туземцы не так уж далеки от истины. Вот и сейчас что-то надвигается. Я бы предпочел, чтоб «Малахини» была за тысячу миль отсюда.
– Конечно, Парлей немного помешан, – докончил Гриф. – Я старался его понять. У него в голове все перепуталось. Восемнадцать лет вся жизнь для него была в одной Арманде. И теперь ему часто кажется, что она жива, но до сих пор не вернулась из Франции. Между прочим, ему еще и поэтому не хотелось расставаться со своим жемчугом. И он ненавидит белых. Он никогда не забывает, что они убили его дочь, хотя почти всегда забывает, что ее уже нет в живых… Вот те и на! Где же ваш ветер?
Паруса бессильно повисли у них над головой, и капитан Уорфилд с досадой выругался сквозь зубы. Жара и прежде была невыносимая, а теперь, когда ветер стих, стало совсем невтерпеж. По лицам людей струился пот, и то один, то другой, тяжело переводя дыхание, жадно ловил ртом воздух.
– Вот он, ветер, – и капитан на восемь румбов изменил направление. – Гика-шкоты перенести! Живо!
Канаки бросились выполнять команду капитана, и целых пять минут шхуна, преодолевая течение, шла прямо ко входу в узкий пролив. Ветер снова упал, потом подул в прежнем направлении, и пришлось опять ставить паруса по-старому.
– А вот и «Нухива», – сказал Гриф. – Они пустили в ход мотор. Смотрите, как несется!
– Все готово? – спросил капитан у механика, португальца-метиса, который высунулся из маленького люка перед самой рубкой и утирал потное лицо комком промасленной пакли.
– Готово, – ответил механик.
– Ну, пускайте.
Механик скрылся в своей берлоге, и тотчас послышалось фырканье и шипение глушителя. Но шхуне не удалось удержать первенства. Пока она продвигалась на два фута, маленький тендер успевал пройти три; он быстро настиг ее, а затем и обогнал. На палубе его были одни туземцы. Человек, управлявший тендером, насмешливо помахал рукой тем, кто был на «Малахини».
– Это и есть Нарий Эринг, – сказал Гриф Малхоллу. – Высокий у штурвала – видели? Самый отъявленный негодяй на всех островах Паумоту.
Пять минут спустя канаки – матросы «Малахини» подняли радостный крик, и все взгляды обратились на
– Вот у нас мотор так мотор! – одобрительно сказал Гриф, когда перед ними раскрылась лагуна и «Малахини» переменила курс, готовясь стать на якорь.
Капитан Уорфилд, хотя и очень довольный, только буркнул в ответ:
– Будьте покойны, он окупится.
«Малахини» прошла в самую середину небольшой флотилии и наконец выбрала свободное место для стоянки.
– Вот и Айзекс на «Долли», – заметил Гриф и приветственно помахал рукой. – И Питер Джи на «Роберте». Когда объявлена такая распродажа жемчуга, разве он останется в стороне! А вот и Франчини на «Кактусе». Все скупщики собрались. Можете не сомневаться, старик Парлей возьмет хорошую цену.
– А они все еще не исправили мотор, – с торжеством сказал капитан Уорфилд.
Он смотрел туда, где за редкими стволами кокосовых пальм, окаймлявших лагуну, виднелись паруса «Нухивы».
2
Дом у Парлея был большой, двухэтажный, из калифорнийского леса и крыт оцинкованным железом. Он был несоразмерно велик для тонкого кольца атолла и торчал над узкой полоской песка, точно огромный нарост. Едва «Малахини» стала на якорь, прибывшие, как полагается, отправились на берег с визитом. Капитаны и скупщики с остальных судов уже собрались в большой комнате, где можно было бы осмотреть жемчуг, назначенный на завтра к продаже. Темнокожие слуги, они же родня хозяина – последние жители Хикихохо, – разносили виски и абсент. И среди этого разнообразия сборища, покашливая и посмеиваясь, расхаживал сам Парлей – жалкая развалина, в которой нельзя было узнать когда-то рослого и сильного человека. Глаза его ушли глубоко в орбиты и лихорадочно блестели, щеки ввалились. Он неровно, местами, оплешивел, усы и эспаньолка у него были тоже какие-то клочковатые.
– О господи! – пробормотал Малхолл. – Прямо долговязый Наполеон Третий! Но какой облезлый, высохший! Кожа да кости. До чего же жалок! Не удивительно, что он держит голову набок, иначе ему на ногах не устоять.
– Будет шторм, – сказал старик Грифу вместо приветствия. – Вы, видно, очень уж неравнодушны к жемчугу, если явились сюда сегодня.
– За таким жемчугом не жаль отправиться хоть к чертям в пекло, – со смехом ответил Гриф, оглядывая стол, на котором разложены были жемчужины.
– Кое-кто уже отправился туда, – проскрипел Парлей. – Вот посмотрите! – Он показал на великолепную жемчужину размером в небольшой грецкий орех, лежавшую отдельно на куске замши. – Мне за нее давали на Таити шестьдесят тысяч франков. А завтра, пожалуй, и больше дадут, если всех не унесет ураган. Так вот, эту жемчужину нашел мой родич, вернее, родич моей жены. Туземец. И притом вор. Он ее припрятал. А она была моя. Его двоюродный брат, который приходился и мне родней – мы тут все в родстве, – убил его, стащил жемчужину и удрал на катере в Ноо-Нау. Я снарядил погоню, но вождь племени Ноо-Нау убил его из-за этой жемчужины еще раньше, чем я туда добрался. Да, тут на столе немало мертвецов. Пейте, капитан. Ваше лицо мне незнакомо. Вы новичок на островах?