Сборник рассказов «Минимум необходимого»
Шрифт:
— Прошу разрешения задержаться на денек-другой.
— К сожалению, это не в моей власти, капитан Свен, — вздохнул диспетчер. — Позарез нужна стартовая площадка. Мы ведь принимаем не более одного звездолета сразу. А через пять часов ожидается рудовоз с Калайо. У них наверняка горючее на исходе.
— Вечно оно у них на исходе, — буркнул Свен.
— А мы давайте вот как условимся. Если у вас серьезная механическая неисправность, мы подгоним два-три подъемных крана, переведем ваш корабль в горизонтальное положение и откатим с площадки. Однако до тех пор, пока
— Спасибо, не стоит. Буду стартовать по расписанию.
Он дал отбой. Нельзя задерживать корабль без уважительной причины. За это Корпорация с капитана голову снимет, и ежу ясно.
Оставался единственно доступный путь. Удовольствие маленькое, но ничего не попишешь. Капитан встал, отбросил давно погасшую сигару и спустился с мостика.
Он заглянул в судовой лазарет. Там, закинув ноги на стол, сидел доктор в белоснежном халате и читал немецкий медицинский журнал трехмесячной давности.
— Добро пожаловать, кэп. Хотите глоточек коньяку в чисто медицинских целях?
— Не откажусь, — ответил Свен.
Молодой доктор щедрой рукой плеснул две порции из бутылки, на этикетке которой красовалось: «Возбудитель сенной лихорадки».
— Для чего такой мрачный ярлык? — удивился Свен.
— А чтоб команда не прикладывалась. Лучше уж пускай у кока воруют лимонный экстракт.
Доктора звали Абу-Факих. Был он родом из Палестины, недавно окончил медицинский институт в Вифлееме.
— О Форбсе слыхали? — приступил к делу Свен.
— А кто не слыхал?
— Хотел у вас спросить как у единственного медика на борту: вы прежде не замечали у Форбса признаков расовой вражды?
— Ни разу, — без колебаний ответил Абу-Факих.
— Не ошибаетесь?
— В таких вещах мы, палестинцы, разбираемся, нутром их чуем. Уверяю вас, для меня поведение Форбса — полнейшая неожиданность. Разумеется, с тех пор я неоднократно беседовал с ним.
— Какой же вы сделали вывод?
— Форбс честен, расторопен, прямодушен, простоват. Унаследовал отжившие предрассудки в виде старинных традиций. Сами знаете, у выходцев из Горной Джорджии сохранился целый арсенал местных обычаев. Эти обычаи всесторонне изучены антропологами островов Самоа и Фиджи. Вам не доводилось читать «Достижение совершеннолетия в Джорджии»? или «Народные обычаи Горной Джорджии»?
— Времени не остается на такое чтение, — проворчал Свен.
— У меня с кораблем хлопот по горло, не хватало еще вникать в психологию каждого члена команды.
— Да, пожалуй, кэп, — сказал доктор. — Хотя эти книги есть в судовой библиотеке, вдруг вам вздумается полистать. Ума не приложу, чем тут помочь. Процесс переориентации долог. К тому же я терапевт, а не психиатр. Есть во Вселенной раса, с представителями которой Форбса никто не принудит служить, поскольку они вызывают в нем прилив первозданной расовой ненависти. По нелепой случайности ваш новенький принадлежит именно к этой расе.
— Оставлю Форбса в порту, — внезапно решил капитан. — С рацией справится офицер связи. А Форбс пускай садится на любой другой звездолет и отправляется к себе в
— Не советовал бы.
— Почему же?
— Форбс — любимец команды. Все осуждают его за дурацкое упрямство, но, если он не пойдет вместе со всеми в рейс, на борту воцарится уныние.
— Опять незадача. — Свен задумался. — Опасно, крайне опасно. Но черт побери, не могу же я оставить в порту новичка! Да и не желаю! Кто здесь, в конце концов, главный — я или Форбс?
— Вопрос чрезвычайно интересный, — подхватил Абу-Факих и поспешно увернулся от бокала, которым запустил в него разъяренный капитан.
Свен отправился в судовую библиотеку, где перелистал «Достижение совершеннолетия в Джорджии» и «Народные обычаи в Горной Джорджии». От этого ему легче не стало. С секунду поразмыслив, он бросил взгляд на часы. Два часа до старта! Чуть ли не бегом капитан устремился в штурманскую рубку.
В рубке единовластно распоряжался венерианин Рт'крыс. Он стоял на табурете разглядывая какие-то вспомогательные приборы. Тремя руками он сжимал секстан, а ногой — самой ловкой конечностью — протирал зеркала. При виде Свена венерианин из уважения к начальству окрасился в коричневато-оранжевые тона, после чего вновь обрел повседневный зеленый цвет.
— Как дела? — спросил Свен.
— Нормально, — ответил Рт'крыс. — Если, конечно, не считать истории с Форбсом.
Он пользовался карманным звукоусилителем, поскольку голосовые связки у венериан отсутствуют. Первые модели таких усилителей резали слух и отдавали металлическим звоном; однако с тех пор их усовершенствовали, и ныне типичные «голоса» венериан звучат как мягкий вкрадчивый шепот.
— О Форбсе-то я и зашел посоветоваться, — признался капитан. — Ты ведь не землянин. Если на то пошло, даже не гуманоид. Я и подумал: вдруг тебя осенит свежая идея. Вдруг я что-нибудь упустил.
Помолчав, Рт'крыс посерел: это был цвет нерешительности.
— Боюсь, от меня вам маловато будет пользы, капитан Свен. У нас на Венере никогда не бывало расовых проблем. Разве что вы усматриваете некую аналогию с положением саларды...
— Не совсем, — перебил Свен. — Там скорее религиозный уклон.
— К сожалению, больше ничего в голову не приходит. А вы не пробовали образумить Форбса?
— Нет, но ведь все остальные пробовали.
— У вас должно лучше получиться, капитан. Вы — носитель символа власти, вам удастся вытеснить из Форбсова сознания отцовский символ. А заполучив такое преимущество, внушите Форбсу, какова истинная подоплека его эмоциональной реакции.
— У расовой вражды не бывает никакой подоплеки.
— Это с точки зрения формальной логики. А вот если оперировать общечеловеческими понятиями, то удастся отыскать и саму подоплеку, и решение проблемы. Постарайтесь выяснить, чего именно боится Форбс. Быть может, поставленный лицом к лицу с собственными побудительными мотивами, он опомнится.
— Учту твои советы, — с сарказмом, который не дошел до венерианина, поблагодарил Свен.
Прозвучал условный звонок внутреннего коммутатора: старший помощник вызывал капитана.