Сборник рассказов
Шрифт:
— Поэтому он должен был умереть?
— Должен, если лез ко мне со своими сучьими предложениями. Слышишь, Элф, а ты сам не такой же случайно?
— Не такой. И Лью не был гомосексуалистом, пока не попал сюда. И вообще, они должны были присылать сюда мужчин и женщин поровну.
— Аминь.
— Ты знаешь, многих людей начинает тошнить, когда разговор заходит о гомосексуалистах. Мне тоже было противно и очень больно видеть, как Лью превращается в одного из них. Но есть особый тип людей, который вечно выискивает гомосексуалистов, чтобы избить или покалечить. — Картер нахмурился. —
— Да ладно тебе, Элф, ты просто возвращаешь мой комплимент.
— Может быть и так.
— В любом случае, в нашем, городе и так достаточно проблем без… всей этой чехарды. Весь проект может помчи к чертям из-за таких, как твой братец.
— Ты не подскажешь, а насколько остро мы нуждаемся в убийцах?
— На настоящем этапе очень остро, — Картер вдруг поймал себя на том, что играет роль собственного адвоката. Если он сможет убедить Элфа в том, что его не должны казнить, значит, он сможет убедить их всех. Если не сможет… ему нужно уничтожить этот пузырь или умереть. Поэтому Картер продолжал говорить, насколько мог убедительней. — Видишь ли, Элф, у нашего города две цели. Первая — узнать, сможем ли мы выжить в среде, настолько враждебной нам, как эта. Вторая — контакт с марсианами. Теперь, когда нас в городе пятнадцать…
— Двенадцать. Когда я вернусь, будет тринадцать.
— Четырнадцать, если вернемся мы оба. О'кей, пусть будет по-твоему. Каждый из нас, так или иначе, необходим для функционирования города. Но я нужен для решения обеих задач. Я ведь эколог, Элф. И мне не только нужно следить, чтобы город не умер от какого-нибудь дисбаланса, я еще должен сидеть и прикидывать, как же марсиане живут, чем они питаются, и как вообще жизненные формы на Марсе зависят друг от друга. Понимаешь?
— Понимаю. А Лью, он был нужен?
— Мы сможем управиться без него. Он был просто радистом. По меньшей мере еще пара наших ребят имеют достаточную подготовку, чтобы взять на себя всю систему связи.
— Ты просто меня осчастливил. Значит, и тебя можно заменить, да?
Картер начал думать лихорадочно. Да, Гондо смог бы с небольшой помощью справиться с системой жизнеобеспечения города. Но вот…
— Есть еще марсианская экология. Ведь нет…
— Ведь нет никакой марсианской экологии, Джек. Разве кто-нибудь сталкивался с какой-нибудь жизнью или остатками жизни на Марсе, если не считать человекоподобной мумии? Какой же ты эколог, если не можешь делать элементарных выводов. Тебе здесь просто нечего исследовать. А раз так, то зачем тебе жить?
Картер не умолкал. Солнце утонуло в море песка, ночь сомкнула свои челюсти, а он все убеждал и убеждал, хотя знал теперь, что все бесполезно. Разум Элфа был закрыт.
К закату пузырь был снова натянут и надут, пыточный вой искусственного воздуха, рвущегося из системы жизнеобеспечения, сменился тонким усталым вздохом. Старший лейтенант Шют отстегнул заплечные карабинчики и осторожно начал снимать с головы шлем. Впрочем, он готов был тут же рывком натянуть его назад, если воздух окажется
Ритуал. Дюжина людей, стоявших вокруг Шюта, была твердо уверена в том, что воздух внутри воздушного пузыря был безопасен. Когда люди работают в космосе, ритуалы появляются на каждом шагу. Но самым первым и самым главным ритуалом был тот, когда главный человек в поселении первым расстегивал изолирующий костюм и последним застегивал на себе шлем.
Костюмы были сняты. Люди двинулись на рабочие места. Кто-то пошел на кухню, чтобы убрать раскардаш, вызванный мгновенным переходом к вакууму. Теперь Хэрли сможет приготовить обед.
Шют тронул за плечо Ли Казинса.
— Ли, тебя можно на минутку?
— Конечно, мэр. — Шют был «мэром» для всех жителей шарограда.
— Мне понадобится твоя помощь как писателя, — сказал Шют. — Я собираюсь послать на Землю, как только они выйдут на связь с нами, весьма острый доклад. И я бы хотел, чтобы ты помог мне написать его поубедительней.
— Нет проблем, пошли посмотрим.
Десять ламп зажглись одновременно, разгоняя мрак, который так неожиданно навалился на город. Шют вел Казинса в свой коттедж. Когда они вошли, он открыл сейф и вручил Казинсу рукопись. Тот многозначительно взвесил ее в руке.
— Ничего себе, — сказал он. — Быть может, будет разумно кое-что подсократить.
— Конечно-конечно, если тебе что-то покажется ненужным…
— Я просто уверен, что сократим, — расплылся в улыбке Казинс.
В следующее мгновение он завалился на койку и начал читать. Через десять минут Казинс спросил:
— Слушай, а какой процент гомосексуалистов служит во Флоте?
— Не имею ни малейшего представления.
— Тогда вот это, — Казинс провел пальцем по строчке, — можно назвать слабым доказательством. Я бы вместо этого процитировал пару стишков, чтобы доказать, что проблема универсальна. Между прочим, я знаю несколько, которые подойдут.
— Хорошо, — согласился Шют.
Спустя еще некоторое время Казинс снова привлек внимание Шюта.
— В Англии, кстати, полно смешанных школ, причем с каждым годом их все больше.
— Я знаю, но наша проблема — проблема мужчин, которые закончили мужские школы, причем очень давно.
— Ты не можешь яснее? И, кстати, ты заканчивал смешанную школу?
— Нет.
— А у вас были гомики?
— Немного было. Один-два человека на каждый класс. Старшие пользовались мухобойками, когда подозревали кого-нибудь.
— Ну, и как, помогало?
— Нет, конечно.
— О'кей, — протянул Казинс. — Ты вот здесь выводишь два ряда обстоятельств, при которых уровень гомосексуализма очень высок. Причем, в обоих случаях у тебя три условия: достаток свободного времени, отсутствие женщин и очень жесткие рамки дисциплины. Тебе потребуется еще один пример.
— Где я его возьму?
— Ну, например, нацисты.
— То есть?
— Я дам тебе детали, — сказал Казинс и продолжал читать. Наконец он дошел до конца отчета и положил рукопись рядом с собой. — Да, из-за такого отчета поднимется черт знает что, — сказал он.