Сборник рассказов
Шрифт:
— На вид она едва ли стоит того, — заметил джинксианин. — Я думаю, это доказывает, что вы принадлежите к праздному классу. Что вы делаете на Мире Кита-Т?
— Я изучаю один вопрос, касающийся Империи Рабовладельцев.
— Значит, вы геолог?
— Нет, ксенобиолог.
— Не понимаю.
— Что вам известно о Рабовладельцах?
— Немногое. Они жили везде по этой части Галактики. В один прекрасный день порабощенные расы решили, что с них довольно и началась война. Когда она кончилась, в живых не осталось никого.
— Вы знаете очень мало. Полтора миллиарда лет, Капитан — это долгое время. Рабовладельцы оставили свидетельства
— Это-то мне известно! У нас на Джинксе по обе стороны от океана водятся брандашмыги.
— Брандашмыги, пищевые животные, это особый случая. они не способны мутировать, их хромосомы, толщиной в ваш палец, слишком велики, чтобы на них могла подействовать радиация. А все остальные произведения тнуктипских инженеров мутировали настолько, что их почти невозможно признать. Почти. Ибо последние двенадцать лет я занимался тем, что разыскивал и распознавал уцелевшие виды.
— Похоже, это не слишком приятный способ проводить жизнь. Богат Эй. На этой планете есть животные Рабовладельцев?
— Не животные — растения. Вы уже были снаружи?
— Еще нет.
— Тогда идемте. Я вам покажу.
Корабль был очень велик. Он, по-видимому, не был оборудован жилым пузырем, так что вся система жизнеобеспечения располагалась, должно быть, в металлических стенках. Манн прошел перед джинксианином вниз по длинному некрашенному коридору к люку, выждал, пока давление внутри несколько понизилось и спустился на землю на эскалаторе. Он пока не пытался бежать, хотя вполне уже пришел в себя. Джинксианин держал себя любезно, но был все время настороже, придерживая свисавший с пояса лазер-светомет; вокруг все время были его люди; пояс-подъемник у Манна отобрали. Ричард Манн не был донкихотом.
Мир вокруг был красным, очень красным. Они стояли на пыльной равнине, по которой кое-где были разбросаны странного вида кусты с желтыми листьями. Ветер гнал по равнине напоминающие перекати-поле шары, которые на второй взгляд оказывались высохшими верхушками тех же самых кустов. Никаких других форм жизни не было видно. Большая Мира садилась на горизонте туманным огненным полукруглым облаком, тусклым ровно на столько, чтобы можно было смотреть на него не прищуриваясь. На фоне окровавленного диска красного гиганта рисовались острые силуэты трех стройных, невероятно высоких шпилей, сверхъестественно прямых и правильных, с яркими пятнами желтой растительности вокруг основания. Члены команды джинксианина ходили, бегали или парили снаружи — некоторые играли в какой-то импровизированный вариант догонялок, некоторые, пользуясь тонкими проволочными лезвиями универсальных ножей, срезали несколько кустов.
— Вот они, — сказал Манн.
— Кусты?
— Да. Когда-то они были тнуктипскими фазовыми деревьями. Мы не знаем, на что они были похожи первоначально, но древние записи говорят, что Рабовладельцы перестали ими пользоваться за несколько десятков лет до восстания. Могу я спросить, что эти люди делают в моем корабле?
— Они ничего не украдут, Богат Эй. Я отправил их изъять некоторые детали двигателя и системы связи.
Жилой пузырь «Исследователя», выпущенный из его створчатого носа, по размерам был больше, чем сам корабль. Полностью изолированная от окружающей
— Остается надеяться, что они не повредят изъятое.
— Не повредят. У них есть на это инструкции.
— Вы, вероятно, не хотите, чтобы я кого-нибудь вызвал, — сказал Манн.
Он заметил, что экипаж Капитана Кидда вознамерился развести костер их фазовых кустов. Кусты эти напоминали миниатюрные деревья от четырех до шести футов в высоту, прямые и стройные; ярко-желтая листва на макушке уплощалась, как головка одуванчика. От низких, покатых гор на востоке до западного моря вся багровая равнина искрилась желтыми точками их головок. Люди обрубали головки и корни, а затем стаскивали стебли и складывали их конусом над грудой высохших головок, похожих на перекати-поле.
— Мы не хотим, чтобы вы вызвали чудестранскую полицию, случись ей околачиваться поблизости, разыскивая нас.
— Я терпеть не могу совать нос в чужие дела, но…
— Нет-нет, вы имеете право на любопытство. Мы пираты.
— Вы, конечно, шутите. Если вам удалось найти способ сделать пиратство самоокупаемым, Капитан Кидд, то вы должны быть достаточно умны, чтобы сделать в десять раз большие деньги на бирже.
— Почему?
Судя по тону и по довольной улыбке, джинксианин готовился поймать его на крючок. Отлично — это его отвлечет от фазовых деревьев. Манн ответил:
— Потому что поймать корабль в гиперпространстве НЕВОЗМОЖНО. Вы можете пересечь курс корабля только когда он войдет в обитаемую систему. Ну, а в обитаемых системах есть полиция.
— Я знаю обитаемую систему, где полиции вовсе нет.
— Черта с два. Они более или менее машинально брели к люку «Исследователя». Джинксианин обернулся и уставился в направлении мерцающего серпа Большой Миры, напоминающего теперь сильный лесной пожар.
— Любопытны мне эти шпили.
— Ну ладно, храните свою маленькую тайну. А шпилям этим я и сам удивлялся, да покуда не подвернулось случая взглянуть на них как следует.
— Я думаю, они вас заинтересуют. По-моему, вид у них явно как у чего-то, сделанного искусственно.
— Но им на миллиард лет меньше, чем нужно, чтобы быть изделием Рабовладельцев.
— Богат Эй, эти кусты — единственная жизнь на планете?
— Я больше ничего не видел, — солгал Манн.
— Тогда эти шпили не могут быть построены местной расой. А я никогда не слыхал о расе, владеющей космическими путешествиями, которая возводила бы такие громадные монументы.
— Я тоже. Не посмотреть ли нам на них завтра?
— Так и сделаем, — Капитан Кидд шагнул в люк «Исследователя», нежно обернув свою огромную ручищу вокруг тонкой талии Манна и втаскивая своего пленника за собой. Люк закрылся, и Манн поплелся вслед за джинксианином в жилой пузырь, имея впечатление, что тот ему не совсем доверяет.
ОТЛИЧНО.
В пузыре было темно. Манн поколебался, прежде чем включить свет. Он видел, как снаружи с заметной скоростью уменьшается последний лоскут Большой Миры. Он видел и еще кое-что. Перед конусом костра опустился на колени человек и по куче высохших головок пробежал мерцающий огонек пламени.