Сборник рассказов
Шрифт:
И к двадцати пяти годам я вновь озаботилась своим здоровьем, но отнюдь не потому, что поумнела. Просто попёрли уже первые морщины, второй этап целлюлита, и прочая перхоть. Какое-то время я пила целебный чай «Фиточистон» за двадцать рублей, не слезала с унитаза, и и ждала, что у меня от волшебного зелья пропадут морщины, уменьшится жопа, и вырастут новые зубы. Про сиськи специально ничего не написала. Их роста я ждала, конечно, в первую очередь. Ничего не выросло, ничего не пропало, только гастрит обострился и в ухе застреляло. А целлюлит уже медленно
И тут на помощь, конечно же, пришла Ершова. Да.
Совершенно случайно она позвонила мне, и совершенно случайно же сказала:
— Ты знаешь о том, что мы с тобой неумолимо плесневеем, Лида? Вчера я обнаружила у себя седой волос, а позавчера мне в метро уступил место рахитичный подросток. А я почему-то автоматом сказала ему: «Спасибо, сынок, дай Бог тебе здоровья». Это ли не говнище?
Это действительно было нехорошим знамением, и я полностью согласилась с Ершовой. А так же поинтересовалась у неё, не знает ли она как бороться с возрастными недугами:
— Это полное говнище, а у меня целлюлит на жопе. Что делать будем?
Ершова секунду помолчала, а потом сказала:
— Сауна. Мы будем избавляться от жиров и седин с помощью пышущего жара и войлочного колпачка.
Ершова сказала это так уверенно, что у меня не возникло сомнений: вот она — панацея от всех болячек. Пышущий жар, войлочные колпачки, голые розовые бабы на деревянных лавках, банные листы на жопе и запах хвои… Сразу вспомнилось всё что я знала о бане и сауне. А вспомнилось как-то мало: хилые младенцы, которых бабки-повитухи лечили в банях, и недорогие проститутки.
— Юля, — осторожно поинтересовалась я у Ершовой, — а в сауну разве приличные женщины ходят?
— Нет. — Отрезала Ершова. — Не ходят. У приличных женщин есть приличные мужья с неприличным баблом и собственным домом с баней и бассейном. Вот туда и ходят приличные женщины. А мы с тобой две целлюлитные потаскухи, которым надо срочно приводить себя в порядок, иначе уйдёт последний поезд, и я навсегда останусь женой Толясика, а ты помрёшь старой девой.
Юлька резала правду-матку толстыми ломтями, а я уже точно знала: если сауна это мой последний шанс — я туда пойду, даже если толпа народу будет орать мне в спину: «Смотрите! В баню новых проституток завезли!» Всё равно пойду. Ибо на Фиточистон надежды никакой.
Ершовская сауна по факту оказалась инфракрасной кабиной в салоне красоты, куда мы с Юлькой не очень регулярно ходили подстричься-покраситься и попемзить пемзой пятки. Такой деревянный ящик с тонированными стеклянными дверями, похожий на большую микроволновку. Не спрашивайте про принцип действия этой газовой камеры, но внутри там было жарко, потно, и ещё тошнило от Ершовой, которая развалилась на всю микроволновку, и басом охала:
— Охохо… Прям чую, чую, как из меня старость испаряется! Охохо… И сиськи, вроде, выросли, не? Охохо, блять… Жалко…
Тем не менее, на оздоровительные процедуры в микроволновку мы с Юлькой ходили каждую субботу
В очередной раз, в очередную субботу, в юном месяце апреле, за неделю до моего двадцатишестилетия — мы с Ершовой должны были снова посетить микроволновку и полтора часа поохать басом. Я уже взяла заранее приготовленный субботний пакет с тапками и кремом для жопы, попыталась надеть сапоги, и поняла, что у меня этот незатейливый трюк не получается. Ноги в сапоги не влезали. С минуту поразмыслив что бы это такое могло быть — я поняла, и пошла звонить Юльке.
— Только не говори, что ты сегодня никуда не пойдёшь. — Вместо привестствия ответила в трубку Ершова, и пригрозила: — Организм уже приучен к сауне, и теперь надо туда ходить всю оставшуюся жизнь. Иначе твой целлюлит будет у тебя снизу из штанов вываливаться.
— Я не могу. — Пришлось покаяться. — У меня, кажется, ноги с пьянки опухли. Я ни в какую обувь не помещаюсь. Только в тапки.
— Охохо, Лида — Ответила Ершова, и я поняла, что она уже сидит в микроволновке. Без меня. — Охохо, блять. Тогда сегодня не приходи. Вдруг у тебя слоновья болезнь началась?
Я напряглась:
— А это опасно?
— Очень. — Подтвердила Ершова. — И заразно. Не хватало ещё и мне опухнуть.
— И что мне теперь делать? — Я сильно расстроилась.
— Охохо… — Басом поохала Юлька. — Лечиться тебе надо теперь, хуле. Охохо, блять…
И отсоединилась.
Я подождала ещё два дня, поняла, что вслед на ногами у меня опухли и руки, и шея, и вообще всё что в моём организме раньше могло сгибаться — и пошла в поликлинику получать группу инвалидности и льготы на бесплатный проезд в метро.
Симпатичный бородатый доктор пощупал мои растопыренные пальцы, сделал рентген, и, глядя на снимок, сурово сказал:
— Ревматоидный артрит. Поздравляю.
На всякий случай, я уточнила:
— То есть, это я не от бухары опухла?
Доктор посмотрел на меня пронзительным взглядом, неодобрительно покачал головой, и утешил:
— Нет. Это гораздо хуже. Это на всю жизнь. В сауну, поди ходила? На улицу потом сразу выбегала? Вот и пришёл пиздец твоим суставчикам — После чего он заглянул в мою медицинскую карту, и добавил: — Вот так-то, Лидия Вячеславовна, вот так-то…
И тут я всхлипнула:
— А льготы у меня будут, чтоб на метро ездить бесплатно?
— Будут. — Сказал доктор, и стал что-то писать в моей карте. — Но они вам не пригодятся. Потому что через месяц вы вообще не будете ходить. Вот так-то, Лидия Вячеславовна, вот так-то. Возьмите рецепт, и купите вот этих пилюль. Ходить вы от них не будете, конечно, гыгыгы, но спать будете как убитая. Собственно, ничего другого вы теперь делать и не будете.
Завыв как дикий койот, я выбежала из кабинета, и кинулась звонить Ершовой: