Сборник рассказов
Шрифт:
Первоклашки в голос зарыдали, и тут унылый обсос в очках-бычьих яйцах вдруг случайно тыцнул в какую-то пипирку на пульте, и из огромных колонок, стоящих на крыше крыльца, раздалось:
— Мальчик-гей, мальчик-гей, буть са мной понаглей!!!!!!
Чюжой папа распахнул глаза так, что я даже поняла, что они голубово цвета, моя мама опустила свою видеомясорупку, сын уронил гладиолусы, а завуч тихо йобнула локтем очкастому диджею, и растянула рот как Маша Распутина перед минетом:
—
Плачущие первоклашки и старшие классы, подметая асфальт останками гладиолусов двинулись в родную школу.
Я с облегчением выдохнула. Всё. Теперь до следующего года…
— Ну так чо, к тебе?
Я обернулась. Чюжой папа, когда не спал был гораздо менее симпатичным…
— Иди ты нахуй. — Просто ответила я, поправила свой сироццкий хвостик, и гордо виляя когда-то красивой жопой, направилась домой.
«…Как ты терпиш твёрдые предметы??!!» — нёсся мне вслед истеричный крик из колонок, а я шла и думала, что пидорам, навеорное, живёцца всё-таки легче…
Клон
12-01-2008
Когда он вернулся с кладбища, на улице уже стемнело.
«Как тогда, год назад. Тоже темно было. В ноябре темнеет рано»
Он механически посмотрел в окно.
Чернота
Черным-черно. За окном. В доме. И в сердце…
«Как на пожарище. Только что гарью не пахнет. За год запах выветрился. Хотя, какой год? Таню хоронили — уже ничего на месте аварии не осталось. Ни пятнышка…»
Таня-Таня-Танечка…
«Время, говорят, лечит… Да ни черта оно не лечит! Год прошёл, год! А легче и не стало. И станет ли?»
Он щёлкнул выключателем на стене, и за окном стало ещё чернее.
Со стены ему улыбалась Таня.
Обхватив плечи руками, он с минуту смотрел на плоскую фотографию в траурной рамке, потом снова щёлкнул выключателем, и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
* * *
— Константин Сергеевич… — полный мужчина в белом халате постучал кончиком шариковой ручки по лакированной столешнице, — вы отдаёте себе отчёт в своей просьбе?
— Это не просьба. Это заказ услуги.
Доктор ему не нравился. Было в нём что-то такое неуловимо-скользкое…
— В перечне услуг, предоставляемых нашей клиникой, ваша не указана. Вы должны понимать…
— Дайте мне вашу авторучку. Пожалуйста.
Каждое слово ему приходилось из себя выжимать. Он готовился к этому разговору. Он долго к этому шёл. И решение принято. У всего есть своя цена. А он — он готов платить две. Три цены.
«Сломается Айболит. Рано или поздно — но сломается»
Доктор взглянул на ручку, которой он нервно барабанил по столу, и сморщился, словно только что осознав, что он себя выдал.
«Нервничает.
Он взял протянутую ручку, поднял глаза, и взглядом спросил разрешения оторвать листок с бумажного блока.
Айболит кивнул.
На листке бумаги с логотипом клиники, он медленно вывел цифру.
Доктор судорожно сглотнул, но отказ уже читался во взгляде.
«Всё как надо. Надо паузу выдержать. Только не пережать бы…»
Истекли положенные секунды.
Врач откинулся назад, распрямив плечи, и сказал:
— Дорогой Константин…
«Сейчас!»
Он стиснул зубы, покрепче схватил авторучку, норовившую выскользнуть из вдруг вспотевшей руки, и дописал к цифре ещё один нолик.
Айболит вздрогнул, и зачем-то оглянулся по сторонам.
«Вот так вот. Всего один ноль. Ноль. Ничего. Пустота. Абсолютный ноль. И сейчас он мне скажет…»
— Константин, — голос врача опустился почти до шёпота, — можно без отчества?
— Можно.
Третья фраза за всё то время, что он провёл в этом кабинете. И это не просто фраза. Это клич победителя.
— Константин, я полагаю, мы могли бы с вами придти к какому-то, обоюдоустраивающему нас консенсусу, правильно? Правильно. — Врач подбирал слова, а левый глаз его мелко дёргался. «Нервы у мужика ни к чёрту. Потянет ли?», — Со своей стороны я вам гарантирую, что сделаю всё возможное, хотя вы должны понимать, что стопроцентной гарантии вам никто не даст. А услуга не из дешёвых. Плюс, сами понимаете, чем нам с вами всё это грозит обернуться в случае утечки информации…
«Боится мужик. Перестраховывается. Минздрав предупреждает…»
— Утечки не будет. Информируйте меня о каждом своём шаге. О каждом движении. Об остальном я позабочусь. Просто работайте. Просто делайте своё дело. Пусть вас не отвлекают такие мелочи.
Говорить короткими фразами научил его отец. Когда-то давным-давно. Он тогда ещё что-то говорил про то, что мозг человека лучше воспринимает короткие рубленые фразы. Как приказы.
С тех пор много лет прошло, а привычка осталась. И, справедливости ради, заметить нужно, что не такая уж и плохая привычка.
Айболит посмотрел ему прямо в глаза.
Он выдержал этот взгляд.
И не просто выдержал. Он даже успел по ниточке этой, той что натянулась между ними, ещё многое сказать…
Доктор моргнул.
«Готов. Вот что ноль животворящий делает»
Почему-то захотелось неудержимо расхохотаться. На пол упасть захотелось. Валяться по ковру, и хохотать, дрыгая ногами, и сбивая серебряные статуэтки-призы, выставленные в ряд на столе у Айболита.
Он подавил в себе идиотское желание, и коротко, по-отцовски, спросил: