Шрифт:
смекалка
Зимний север…
Все те, кого судьба забрасывала в эти места хоть раз, на всю оставшуюся жизнь сохраняют в своих сердцах магию этого края. Магию Белого Безмолвия. Где бы они не находились потом, какими делами не занимались бы, но услышав два таких простых слова, всегда приостановятся в круговерти повседневности, отложат в сторону начатое и с подступившими слезами, и с комком в горле погрузятся, пусть и в кратковременные, но ни с чем не сравнимые и воистину обворожительные, обволакивающие сердце и душу, воспоминания.
В
У этого края особая стать, очень тихая, спокойная и неумолимая. Тебя никогда не покидает ощущение что за тобой наблюдают вдумчиво и пристально. Человек отвоёвывает своё право там быть с величайшими трудностями. Это позволяется, но взамен не прощается и малейшей неточности, ни то что ошибки.
Таёжных лесов в этих местах почти нет – кругом замёрзшие болота, но если попадается сосновая роща, то бурелома в ней, как в настоящей тайге, предостаточно. В основном низкорослые и корявые тундровые сосенки, на белой глади из замёрзшей корки на болотах и промёрзшей на несколько метров вглубь, твёрдой земли.
Градус выше тридцати пяти не поднимается. В зиму много солнца и нет сильного ветра, но слабый дует постоянно и очень ровно, тем и опасен. В затишке где-нибудь на солнышке, можно и в рубашечке постоять, ничего не случится – северные морозы гораздо легче переносятся, чем в центральной полосе. А вот на этом слабом ветерке – лучше вообще не стоять, а только двигаться.
Ремонт машины, к примеру, можно и голыми руками проводить. Только инструмент должен быть сухим и тыльными частями ладоней прикасаться к железу более пяти, семи секунд не стоит. Ничего и не заметишь и больно не будет, но точечное обморожение в этом месте первой, а то и второй степени гарантируется.
Ночи наступают сразу, без сумерек. Ночи светлые – вокруг, по всему горизонту предрассветная полоса… а звёзды видны – яркие и крупные, да так низко – рукой достать…
…Место отсыпки основания под нефтяную вышку, около шестидесяти километров севернее озера Самотлор.
Зимний день, ближе к вечеру…
Что-то как будто бы оборвалось внутри меня. Откладываю в сторону инструмент и сжатые кулаки подношу ко рту. Дышу на них – пытаюсь согреть и поворачиваю лицо в сторону заката.
Так. Ещё максимум час. За горизонт ещё не схватилось… Смотрю влево и вправо и понимаю что остался один…
И лес далеко и снегу по пояс – не набегаешься. Ровнёхонькая, как огромный стол, снежная степь и тихо до звона в ушах – Белое Безмолвие во всём своём величии, как говорится.
…немного раньше _____________
Каких-то минут сорок тому назад, я уже разгрузился.
Развернулся, на ходу опуская кузов самосвала и вырулил на просторную площадку перед входом в зимник, на базу. И тут мотор неожиданно забунил, теряя обороты и заглох:
– Клянц.
Для дизелей типичный звук в конце, после ровной работы, когда мотор останавливается.
Но, сиди не сиди надо смотреть. Вылез наружу. Поднял кабину и стал смотреть на мотор. Первое и естественное, что пришло в голову, так это то, что день отпахал и сдох топливоподкачивающий насос.
Ладно. Вытащил ключи, поднялся на колесо. Снял насос, а потом разобрал. Ни хрена – насос рабочий…
…Тут, сразу надо сказать, вот если бы это был насос, всё было бы не так трагично – в момент подцепился бы к кому-нибудь на трос и… на базу. Север ценен одной очень ценной ценностью – никогда и никто не проедет мимо тебя, тем более если у твоей машины задран капот. Остановится любой и всегда предложит помощь. Всегда! Это как SOS в море…
…Ребята, камазисты, покидающие отсыпку конечно же останавливались и предлагали мне – на буксир. Один даже настаивал – он был последним. Но насос-то исправный, чего горячку-то пороть? Делов-то куча, сейчас фильтры выброшу – солярка в них стынет и догоню…
Ни хрена – солярка в фильтрах не застывала. Опять – ладно. Быстро подкачал топливо в ручном режиме – подкачивалось нормально. Опустил кабину. За руль и к зажиганию. Повернул ключ:
– Грмр!
Мотор подхватил с полтыка:
– Ты-дыт, тум, клянц.
И заглох…
Вылез наружу. Откинул кабину и уже находясь в прострации, опять посмотрел на мотор. Ты чего это, хмырь падлючий, дуришь? А? Мысли начали суетиться. Но, всё-таки опять – ладно. Взял себя в руки, а заодно и ключи. Опять встал на переднее колесо и тупо начал разбирать, злосчастный, топливоподкачивающий насос…
Время уходило неумолимо, а ответов на вопросы не было. Вот тогда я и посмотрел на горизонт…
_____________ в настоящем…
Конечно же мне не до красот.
Вся эта ослепительная обворожительность не предвещает ничего хорошего. Да и прикидывай не прикидывай, а всё равно получается полный атас. От этой точки до нашей базы, прикомандированных, пятьдесят один километр по зимнику. Напрямую меньше километров на двадцать, но сути не меняет. Отсыпку фундамента под новую нефтяную вышку, по всей видимости, уже закончили. Значит с утра никто сюда не приедет – рядом в обозримом пространстве отсыпка не намечалась.
Да если кто и проедет по соседним проложенным дорогам, шансов что меня увидят практически нет – зимники пробиваются большими военными снегоуборочными машинами, на гусеничном ходу и после них остаётся желоб со снежными краями с КамАЗ высотой.
А если бы и увидели, то кого? Снежного человека глубокой заморозки? Вот и я про то же – до утра ещё дожить надо…
Да. Совсем не трудно предположить, как всё сложится…
…КамАЗ очень тёплая машина – в сорокаградусный мороз за бортом, ребята за рулём сидят в одних рубашках и в тапочках – отопление в машине выше всяческих похвал.