Сборник "Русские идут!"
Шрифт:
– Дверь их не задержит, быстро все под ту стену! Закройтесь столами.
Светлана закричала в страхе:
– Что это?
– Света, – бросил он жестко, – ты жена офицера.
– Но я не хочу...
– Надо было идти замуж за коммерсанта, – бросил он. Не успел добавить, что коммерсантов стреляют еще чаще, передернул затвор. – Я не знаю, кто они, но я знаю кто мы.
– Назар Петлюрович! Не надо! Мы же не на войне!.. Сдадимся...
Причитая, обе забивались под стол поглубже, не замечая
Длинная очередь подбросила его над полом, но он успел нажать курок, и последняя пуля ударила в глаз стрелявшего.
Полковник Кравец, глава десантников, добрался к пульту раньше, чем на пол рухнули тела защищавших офицеров. Его пальцы молниеносно пробежали по клавиатуре. Экран бесстрастно светился ровным белым светом. Черные буквы и цифры догоняли одна другую, колонки и графы быстро заполнялись. Где-то появлялись вовсе странные цифры, понятные только программистам.
Лейтенант Шахраенков подбежал, быстро простучал по клавиатуре код, всмотрелся:
– Готово!
Кравец взглянул в побледневшее лицо молодого офицера:
– Уверен?
– Почти на все сто.
– Если поставишь хоть одну запятую не тем боком, – предостерег Кравец, – здесь все взлетит к чертовой матери.
– Ого! Зачем такие предосторожности?
– Охрану ставили не от нас, патриотов, которым нужно провести всего лишь пару самолетов. Ну, пусть две-три пары! Здесь сердце всей системы ПВО западной границы.
Шахраенков коснулся Enter так осторожно, словно та была горячая, как сковородка на огне. На экране всплыла красная табличка: «Код неверен. Вы желаете, чтобы новый код заменил старый?»
– Желаем, желаем, – сказал полковник. Сопел в плечо молодому программисту, которому навесили погоны. – Уф, успели...
Щахраенков спросил тревожно:
– А что будет с нами?
– Когда победим, – бросил Кравец, – получим ордена, как спасители Отечества.
– А если...
Полковник рассмеялся:
– Знаешь какие головы это разрабатывали? Весь Пентагон! И не последние два дня, как можно подумать, а годиков так пять-шесть. Да-да, они и такое предусмотрели!.. Лучшие умы, лучшие стратеги!.. И, конечно, все их самые мощные компьютеры, которые ты так уважаешь. А в Пентагоне, как я слышал, самые мощные компьютеры в мире.
Шахраенков завистливо кивнул. Еще в университетской среде ходили восторженно завистливые слухи о ста тысячах суперкомпьютеров, которыми Пентагон каждый год обновляет свои ведомство.
За пультами управления уже сидели офицеры, серьезные и сосредоточенные, всматривались в данные на радарах. Шахраенков не успел устроиться в кресле поудобнее, как из соседней комнаты крикнули:
– Неопознанные объекты на радарах!
– В каком квадрате?
– Двадцать два, тридцать...
– Понятно, – прервал полковник с другого конца зала, – это они. Минута в минуту, что значит – европейцы. Наверное, у них немцы за летчиков.
Один из молодых офицеров за пультом протянул:
– Ух ты... Сбивать?
– Ты что, дурак! Что за шуточки? Похоже, они вошли в зону.
– Да, на запрос «свой-чужой» не отвечают. Может, шарахнуть? Все-таки американцы... А если еще и немцы...
Кравец скрипнул зубами. Эти реформы совсем развалили дисциплину. Сказал, сдерживая ярость:
– Когда-то погоним и американцев. Но сейчас у нас вся надежда на них.
– Дожили, – сказал офицер, его глаза не отрывались от экрана. – Что-то они запаниковали...
– Пошли им сигнал, – поторопил Кравец. – Все в порядке, мол. Все под контролем, теперь их очередь действовать. Сажаем на втором аэродроме, оттуда одним броском накроют Кречета с его командой.
– Не слишком заметно?
– Никому ни до чего нет дела, – отмахнулся полковник горько. – Они уже половину перебьют, половину повяжут, а уцелевшие еще будут ругаться, что «синим» по привычной славянской дури вместо холостых зарядов боевые выдали!
Глава 49
Компьютер ответил на пароль «свой-чужой», самолет получил добро. Рэмбок облегченно вздохнул, повернулся к десантникам и показал большой палец. Прошли последний рубеж, противоракетная оборона сочла их за своих, осталось только приземлиться прямо на голову Кречета.
Точнее, приземляться будут самолеты с тяжелыми танками, их выставило министерство обороны, а они, войска быстрого реагирования, посыплются, как стальной горох, на головы этим растяпам, повяжут раньше, чем танки генерала Смитсонсона скатятся с пандусов.
Русский бортинженер, покачиваясь как от рези в желудке, бормотал:
– Пока надеждою горим... пока надеждою горим... пока сердца для чести живы, мой друг... мой друг... черт, как же дальше?.. учил же в школе... мой друг... только и помню, что мой друг...
Пилот недовольно буркнул:
– Да что ты так вцепился в эти строки?
– Не знаю... Вдруг показалось, что это очень важно.
– Мой друг, – проговорил второй пилот с пафосом. – Отчизне отдадим души прекрасные порывы!