Сборник сказок
Шрифт:
Друзья вошли в дом, но там никого не было видно. , хотя на столе был накрыт пир горой. Моченые ягоды, соленые грибочки, шишки в меду и ветки в сахаре, а посередине кактус, украшенный сахарной пудрой и кремовыми розочками.
А рядом с пылающим очагом, возле дров, застыла странная огромная коряга. Снегогрюм подошел к коряге, обошел ее кругом, задумчиво осмотрел и сказал:
– Кого-то она мне напоминает. Может, это статуя? Такие ставят в человеческих парках.
Тове подошел ближе к коряге и ахнул.
– Да это же Оль!
Дух Леса замялся и промолвил:
– Наверное, это я виноват…
– Как это? – удивился Тове. – Ты же спал, никого не трогал…
– Вот именно спал. Я… обиделся, что никому нет до меня дела. Забрался в дупло и решил тоже про всех забыть. А нам, Лесным Духам, нельзя забывать о лесном народце, потому что тогда из леса уйдет волшебство. Так и случилось. Волшебство исчезло и Одинукли, которые когда-то были пнями и ожили благодаря волшебству, снова стали деревяшками. Это я виноват. Я все испортил!
– Но неужели ничего нельзя сделать? – спросил Тове. – Одинукли такие хорошие. Лес без них будет наверняка совсем не таким как прежде.
– Это точно, – вздохнул Снегогрюм, прислонившись к коряге. – Оль варила леденцы на праздник, а Гролль устраивал концерт. Теперь они годятся только на растопку.
И тут Тове твердо сказал:
– Нет. Мы что-нибудь обязательно придумаем. – Мальчик подумал и спросил. – А как произошло, что когда-то Одинукли ожили?
– Говорят, тогда в лес пришел один мечталь, ну, то есть, человек, – начал объяснять Снегогрюм. – Он очень хотел, чтобы в лесу родилась сказка. Когда для строительства городка срубили самые высокие деревья, он пожелал, чтобы пни от этих деревьев ожили, а не гнили печально посреди леса. Так и произошло. Из этих пней появились одинукли.
– Так ведь я тоже человек, – воскликнул Тове. – И еще какой мечталь! Говори скорее, что нужно делать?
– А я-то откуда знаю? – удивился Снегогрюм. – Это тысячу лет назад было. Я еще тогда не родился.
– Я знаю! – произнес Дух Леса. – Кажется…
– Так говори скорее! – умоляюще посмотрел на него Тове.
– Ну, хорошо, Да не тряси ты меня! – возмущенно сказал Дух, когда Тове взял его за руку.– Сейчас вспомню. А, точно! Закрой глаза. Что ты видишь?
Тове послушно закрыл глаза и замер.
– Вижу? Темноту вижу. И еще какую-то светящуюся нитку.
– Вот, хватай ее скорее, – заторопился Дух Леса. – И думай о самом заветном в твоей жизни.
Тове мысленно потянулся за нитью, взял ее в руку и хотел попросить оживить одинуклей, как вдруг ему вспомнилось, что еще совсем недавно его заветным желанием было совсем другое. Он мечтал, чтобы к нему приехали родители. И чтобы они болтше никогда-никогда не разлучались. Тове быстро опомнился и начал сильно-сильно думать об одинуклях.
– Ну что, получается? – спросил он, открывая глаза.
Но коряга так и осталась корягой.
– Что-то не так, – почесал лохматую голову Дух
– Может, он и не мечталь вовсе? – спросил Снегогрюм.
Тове вдруг стало стыдно. Он почувствовал, как горят уши, и тихо промолвил:
– Я… простите меня. Я так хочу, чтобы ко мне приехали папа и мама, что незаметно для себя пожелал этого. И теперь мы никогда не расколдуем одинуклей.
Тове почувствовал, как глаза наполняются слезами. Он бросился к коряге, обхватил ее руками, насколько мог, и заплакал:
– Прости, Оль! Это я виноват! Я не хотел…
Слезы текли по его щекам и по коре коряги. И вдруг она зашевелилась и обняла своими ветками… нет, своими руками мальчика.
– Ну, конечно, ты ни в чем не виноват, – сказала Оль. – Наоборот, ты спас нас.
– Получилось! – крикнул Тове. – Ура!
Тут входная дверь распахнулась и на пороге показался Диль, который привел сюда еще двух одинуклей. Один из них тащил в руках громадный горячий чайник, а у другого была целая корзина зимних яблок,
– Так-то лучше! – рассмеялся Дух Леса. – Хватит вам сидеть по своим углам.
– Но мы же одинукли, – попыталась возразить Оль. – Мы всегда праздновали Новый год каждый у себя дома.
– А теперь будем праздновать вместе, – ответил Гролль и с опаской покосился на Внорка.
А потом был новогодний пир, правда, кактус Тове есть отказался. Дух Леса смастерил из бересты кораблик в подарок для друга.
– Только, чур, запускать будем вместе, – сказал он, протягивая кораблик Тове.
– Я обещаю, – кивнул мальчик. – Мы с тобой побежим к самому первому весеннему ручью.
А потом наступил вечер.
– Мне пора домой, – сказал Тове.
Уходить ему не хотелось, но ведь бабушка будет волноваться, начнет его искать.
– Приходи завтра строить снежную духову крепость, – сказал Дух Леса.
– Хорошо, только ты меня встречай, а то я заблужусь, – кивнул Тове. – А ты потом придешь ко мне в городской парк. Будем качаться на качелях и кататься с горки.
Снегогрюм нахлобучил на голову шляпу и сказал:
– Кататься с горки! Тогда я с вами. А сейчас пора домой!
Глава 6. «Гора-вулкан и сытый великан»
Ледосани быстро мчали друзей над белой дорогой. Тове долго смотрел назад и все махал рукой одинуклям и Духу Леса. А когда они скрылись за поворотом, повернулся и увидел гору Кьервендуль.
– Надо бы ее навестить, – сказал Снегогрюм, глядя на гору.
– Ты про нее, как про живую говоришь, – удивился мальчик.
– А разве нет? Все вокруг – и деревья, и снежинки, и гора – живые. Просто не все об этом знают. А Кьервендуль такая древняя гора, что помнит времена, когда здесь людей и в помине не было. Бывает, гора рассказывает мне истории.