Сборник статей и интервью 2009г (v1.14)

Кагарлицкий Борис Юльевич

Реформаторы же в наличии этих избыточных кадров увидели главное зло. Они много рассуждали об интенсивном развитии, то и дело поминали кривую Филипса, демонстрирующую прямую зависимость снижения уровня безработицы и роста уровня инфляции. Кстати, о законе Оукена, который гласит: «Если фактический уровень безработицы превышает естественный уровень на один процент, то отставание объема ВВП составляет 2,5 %», - российские неолибералы почти не упоминали.

В апреле 1991 года был принят Закон «О занятости в РФ» (последняя редакция 29.12.2001 г.). Согласно этому закону, безработным в России считается человек, который не имеет работы и заработка, зарегистрирован в службе занятости в целях поиска подходящей работы и готов приступить к ней, если

рабочее место будет найдено. С этого момента в России существует две статистики безработицы. Первая фиксирует число зарегистрированных безработных по данным Федеральной службы занятости (ФСЗ), вторая создается на основе выборочных обследований, проводящихся Федеральной службой государственной статистики (Росстат).

Росстат проводит регулярные выборочные обследования экономически активного населения в возрасте от 15 до 72 лет, пользуясь критериями безработицы, предложенными Международной организацией труда (МОТ). Выборка строится с учетом численности населения и его характеристик в каждом регионе, затем полученные результаты распространяются на всю совокупность.

К безработным по стандартам МОТ, относятся лица в возрасте, установленном для измерения экономической активности (в России - лица в возрасте 15-72 лет), которые в рассматриваемый период удовлетворяли одновременно следующим критериям:

–  не имели работы (доходного занятия);

–  последние четыре недели занимались поиском работы, то есть обращались в государственную или коммерческую службу занятости, использовали или помещали объявления в печати, непосредственно обращались к администрации предприятия или работодателю, использовали личные связи и т.д. или предпринимали шаги к организации собственного дела;

–  были готовы приступить к работе.

Учащиеся, студенты, пенсионеры и инвалиды также учитываются в качестве безработных, если они удовлетворяют вышеназванным критериям.

Естественно, что рассчитываемый таким способом уровень безработицы будет превышать показатель ФСЗ в несколько раз. Так, в 1992 году численность официально зарегистрированных безработных составляла 577,7 тысяч человек, а по данным Росстата - 3888,6 тысяч. В 1995 году официально зарегистрировались в службах занятости 2 327 000 человек, тогда как Росстат насчитал 6 684 300. В 2000 году из 7 059 100 безработных официально зарегистрировались 1 037 000 человек. Начиная с 2002 года, безработица в России начинает снижаться. Постепенно увеличивается отношение численности безработных, зарегистрированных в государственных учреждениях службы занятости, к общей численности безработных. Так, в 1992 году он составлял всего около 15 %, к середине 90-х вырос почти до 35, к 2000 году упал вновь до 14,8 %. В 2007 году процентное соотношение зарегистрированных и реальных безработных составило 36,7.

В августе 2008 года, согласно справке Росстата, из 76,6 млн человек экономически активного населения (68,5 % населения в возрасте от 15 до 72 лет) безработными были 4,5 миллиона или 5,8 %. Численность зарегистрированных безработных составляла 1,3 миллиона. Если сравнивать сопоставимые группы зарегистрированных и реальных безработных (то есть исключить из последней группы лиц моложе и старше трудоспособного возраста, студентов и пенсионеров, отнесенных к безработным), то окажется, что общая численность безработных превышала численность зарегистрированных в три раза. Причем если реальная безработица по сравнению с августом 2007 года выросла на 4,9 %, то зарегистрированная сократилась на 11,1 %.

Нужно сказать, что экономический кризис, пришедший в Россию в 2008 году, отразился в первую очередь на уровне реальной безработицы, которая начала расти уже с июля. Службы занятости почувствовали кризис только в январе 2009 года. Среднемесячное число зарегистрированных безработных уменьшилось за 2008 год по сравнению с годом предыдущим на 10,3 %, а число безработных, по данным Росстата, увеличилось на 4,3 %. Но уже в январе 2009 года зарегистрированных безработных

в России было 1 708 000 человек. Это на 10,1 % больше, чем в январе 2008 года, и на 12,2 % больше, чем в декабре 2008 года. Иначе вела себя реальная безработица. В январе 2009 года число безработных по данным Росстата, составило 6,1 миллиона человек, что на 5,2 % больше, чем в декабре, и на 23,1% больше, чем в январе 2008 года.

Итак, сформулируем сначала напрашивающийся вывод. Перед нами не просто две статистики. У нас сложилась ситуация, при которой большая часть людей, не имеющих работы и заработка, не пользуется государственной поддержкой безработных, не обращается в государственные службы занятости.

Скачок зарегистрированной безработицы в январе текущего года говорит о многом. У нас не просто стало больше безработных. Резко выросло число людей, разом потерявших надежду.

Сравнение структуры безработных, зарегистрированных в службах занятости и выявленных Росстатом, позволяет выявить знаковое отличие. Среди безработных, обратившихся в службы занятости, женщин - 63,3%, жителей сельской местности - 53,1 %. Среди лиц, классифицированных как безработные Федеральной службой государственной статистики, женщин - 46,5 %, проживающих в сельской местности - 41 % (на 2007 год).

Можно сделать вывод, что женщины и сельские жители чаще обращаются в службы занятости. Действительно, социологи часто отмечают в своих исследованиях, что у безработицы в России «женское лицо», и то, что женщины больше мужчин доверяют государственным учреждениям, чаще обращаются за помощью.

Но серьезной проблемой является то, что значительная часть женщин, обратившаяся в службы занятости, по субъективным или объективным причинам поиском работы не занимаются активно. По данным опросов (проводились моими студентами в течение несколько лет), у женщин, зарегистрированных в службе занятости, преобладают две причины обращения в эту службу. Первая - «на всякий случай», вторая - «необходимость иметь формальный статус». Женщины, в качестве основной назвавшие первую причину, как правило, воспитывают маленьких детей и не имеют сил и времени для поиска подходящей работы. Вторая причина характерна для женщин, занятых в так называемой неформальной экономике и не имеющих формального статуса занятых.

Неформальная экономика является частью так называемой теневой экономики, которая, по определению Росстата, «включает в себя законную деятельность, показатели которой скрываются или преуменьшаются производителями в целях уклонения от уплаты налогов или выполнения иных, оговоренных законом обязательств; неофициальную легальную деятельность, в том числе деятельность некорпоративных предприятий и домашних хозяйств, работающих на собственные нужды, а также деятельность некорпоративных предприятий с неформальной занятостью; укрываемую часть легальной деятельности, а также нелегальную деятельность, представляющую собой запрещенные законом производство и распространение товаров и услуг».

В 2001 году Росстат уточнил понятие неформальной экономики, к которой отнес любую деятельность, осуществляемую без государственной регистрации в качестве юридического лица. Однако, как отмечает сотрудник Московского центра гендерных исследований З.А. Хоткина, для выявления гендерных аспектов дискриминации в неформальной экономике более приемлемым представляется определение неформальной экономики, используемое в документах МОТ: «Профессиональная деятельность как основная, так и вторичная занятость… приносящая доход и осуществляемая на постоянной основе вне легальных, регулируемых, контрактных обязательств». Она отмечает также наличие в неформальном секторе своеобразной пирамиды занятости, пирамиды доходов. Анализируя гендерную структуру занятых в неформальной экономике, З. Хоткина отмечает, что женщины, составляя около половины занятых неформального сектора, концентрируются на самых нижних доходных и статусных этажах (см. материалы интернет-конференции «Гендерные стереотипы в современной России»).