Сборник "Туманность Андромеды"

Ефремов Иван Антонович

Тиллоттама смотрела на статую, будто впервые увидев ее.

Чезаре посмотрел на индийского собрата почти с испугом.

— Будь я проклят десять тысяч раз! — И пылкий итальянец обнял индийца.

Все заговорили сразу. Студия наполнилась шумом итальянской и английской речи. Тиллоттама выбежала, украдкой бросив взгляд на русского. Тот сидел, свободно облокотясь на столик, повернув голову к статуе.

— Что же вы думаете делать дальше, Даярам? Отливать в бронзе или высекать в камне? — спросил Ивернев.

— Не знаю, — откровенно признался

художник. — Мне бы хотелось высечь ее из декканского базальта, того же, из которого созданы древние скульптуры Карли и Эллоры, но боюсь, что у меня недостанет на это сил и времени. К несчастью, поддаваясь порыву, я сделал статую здесь, а не в Дели, где хочу жить постоянно. Можно бы для скорости обработать камень копировальной машиной и потом уж довести, но долго искать материал и… нужны деньги. По той же причине не могу отлить ее в особом бронзовом сплаве с добавкой серебра и кадмия, открытом мастерами древности. Он не дает усадки, точно воспроизводит форму, стоек, тверд и обладает цветом кожи Тиллоттамы. Но, может быть, наберу в долг на обычную бронзу.

Дымок сигарет тянулся в окно, и все смотрели на погрустневшего индийца, не отводившего глаз от своего творения. Первым нарушил молчание русский геолог:

— Даярам, выслушайте меня внимательно! Я здесь получаю от вашего правительства большие деньги. Вы знаете, что я не любитель приобретать вещи, что я одинок. Подождите! — Тон русского стал повелительным. — Следовательно, возможность внести некоторую сумму для вашей статуи будет для меня приятным даром вашей стране, которую я очень полюбил. Чек на две тысячи долларов я сейчас выпишу. Нет, вы не имеете права отказываться. Дело идет о судьбе произведения, оно не принадлежит более вам. Я понимаю, что вы найдете деньги и здесь, но — время! Нельзя рисковать! Примите же это от русского, как знак общих стремлений и общих чувств.

— Нет, позвольте, вы быстрее думаете, чем мы! — вмешался Чезаре. — Поверьте, что я тоже собирался сделать такое же предложение. Я был до самого последнего времени нищим художником. Кому уж, как не мне, Даярам, понимать вас! Случайность дала мне порядочную сумму денег. Нам всем — Леа, мне, Сандре, — благодаря нашему дорогому капитану. Вы должны принять деньги и от нас.

Мучительное колебание отразилось на лице Даярама.

— Ну, вот и отлично! — примирительно сказал русский. — Вносим вдвоем в знак общей дружбы и единства высшего искусства во всем мире. Прошу поверить, что если бы господин Рамамурти создал не Красу Ненаглядную, а какой-нибудь абстрактный шедевр, то я бы не дал ни копейки при всей моей симпатии к Тиллоттаме и Даяраму!

Чезаре остро взглянул на геолога, но тот уже склонился над чековой книжкой.

— Значит, по две тысячи, и пусть апсара Тиллоттама будет отлита в том древнем сплаве, который создали металлурги Виджаянагара! Много? Ну, если останется, то вернете мне и господину Пирелли. Но помните еще о перевозке! Вот чек!

— А вы знаете виджаянагарский сплав? — воскликнул Рамамурти.

—

Плохим бы я был геологом, если бы не изучил историю техники страны, в которую меня пригласили работать! Древние индийцы вообще были мастерами по части металлов.

— И вы знаете вообще все сплавы? — заинтересовался Чезаре.

— Ну, не все, конечно, — улыбнулся русский. — Мало ли их во всем мире!

— Нет, я имею в виду металлы, применявшиеся в древности.

— Тут я кое-что изучал. Но почти каждый год археологи открывают что-либо новое. Оказывается, древние металлурги делали самые различные добавки в сплавы, или, как мы их называем, присадки. Может быть, и такие, которых мы еще не знаем. Ведь чтобы найти и разгадать тот или другой секрет древности, надо самим стать на тот же или еще высший уровень знаний.

— Разве мы до сих пор не превзошли древность? — спросила Сандра.

— Смотря в чем! Пути древности — не наши пути, и многого они достигли, так сказать, обходным движением. Если хотите пример — бритвы из «черной бронзы», особого сплава с редкими металлами, обладающего твердостью, близкой к вольфрамовой стали, из микенских раскопок, сделанные мастерами три тысячи лет назад. Или поднятый со дна моря, с погибшего корабля, меч из сплава, в составе которого есть ванадий и марганец.

— Боже, как интересно! Я не знала! — воскликнула Сандра. — Вот вам подводные находки… — Она осеклась от предостерегающего взгляда капитана.

Но Чезаре преисполнился доверия к русскому. Человек, бескорыстно отдающий свои деньги на произведение искусства чужой страны, не мог не быть хорошим человеком. Это не поза, зачем ему случайно встреченные итальянцы или не обладающий ни влиянием, ни богатством индийский художник?

— Из чего может быть черный сплав, который мог лежать в море тысячи лет и не подвергнуться никакому разрушению? — решительно спросил Чезаре.

— Как я могу сказать? Смотря что из него было сделано. Возьмите известную железную колонну в Дели, воздвигнутую полторы тысячи лет назад, в царствование Кумарагупты, из черного, не поддающегося ржавлению железа. Ее размеры — восьмиметровая высота и вес в шесть тонн — сами по себе свидетельство немалого искусства, не говоря уже о металле. Может быть, ваш черный металл — просто такое вот железо?

Чезаре решился и рассказал Иверневу о черной короне.

Все заметили необычайное волнение русского геолога.

— Так вы те самые итальянцы! — воскликнул он, едва художник остановился перевести дух. — Вот так совпадение! Тогда и у меня есть кое-что для вас интересное!

Как ни коротко было сообщение Ивернева о памятном вечере его помолвки в далеком Ленинграде, он едва смог досказать его до конца, засыпанный вопросами итальянцев. Поднявшийся ажиотаж в конце концов остановила Сандра.

— Значит, существовала легенда, известная историкам и археологам. Тогда понятно, что хотел профессор Дерагази!.. — Ивернев вскочил, потеряв свое обычное спокойствие.