Сборник "В огне"
Шрифт:
Перед схваткой Ширер заставил его выбросить оружие и демонстративно положил на пол свой «универсал».
— Теперь мы в равных условиях, — сказал он насмешливым тоном. — От Оскара я слышал, ты хороший боец. Пройдешь меня, и я тебя пропущу к метро. Не пройдешь — не обессудь.
Кузьма, никогда прежде не решавший проблемы таким путем, замешкался и пропустил бросок противника, отозвавшийся в голове грохотом мощного удара. Пришел он в себя не сразу, обнаружив, что лежит на полу. Начал подниматься и получил еще один
Однако Ширер рано праздновал победу, ударив ногой лежащего еще дважды — по ребрам и в висок. Посмотрел на распластавшееся тело противника, довольно улыбнулся.
— Оскар преувеличил твои возможности, малыш, — сказал он. — А жаль. Я даже не согрелся. Придется тебе разделить участь «крота».
Ширер нагнулся к лежащему неподалеку «универсалу», протянул к нему руку и боковым зрением заметил сзади какое-то движение. С оторопью оглянулся.
Его противник встал!
Вид Ромашина был страшен: разбитые в кровь губы и нос, царапина на лбу, кровоподтеки на виске и под глазом! И тем не менее он двигался и явно намеревался продолжить поединок.
— Ух ты, молодец какой! — восхитился Гарри. — Неужели тебе мало? Что ж, это даже интересно, давно не встречался с достойным противником. Давай, малыш, начи… — он не договорил.
Ромашин вдруг оказался рядом — словно владел телепортацией — и в голове Гарри Ширера взорвалась бомба.
Удар Кузьмы, действующего «на автопилоте», в бессознательном состоянии, был так силен, что представитель СЭКОНа отлетел в глубь коридора на несколько метров, плашмя упал на пол и затих. Сообразить, что произошло, он не успел.
Однако и Кузьма не смог воспользоваться плодами своей победы. Из лифта в десяти шагах от жилых отсеков появился Оскар Мехти и выстрелил в Ромашина из «универсала». Кузьма почувствовал тупой удар в спину, его снесло в конец коридора — Оскар стрелял гравитационными «пулями» — и впечатало в стену тамбура. Боли он даже не почувствовал, провалившись в беспамятство.
Сколько времени он провел без сознания, определить не удалось. Очнулся Кузьма от боли: ныли все суставы, болела грудная клетка, пульсировали огнем травмированные места, стреляло в висок, жгло губы и нос. Он попытался открыть глаза и зашипел сквозь зубы: показалось, веки покрыты коростой запекшейся крови и трескаются, отзываясь иглами боли.
— Слава богу, ожил, — донесся откуда-то издалека знакомый голос.
Кузьма разлепил веки и увидел над собой светящийся потолок. Скосил глаза — стена. Посмотрел в другую сторону и увидел лежащего в двух шагах от него Хасида. Безопасник был связан, а лицо его представляло собой кровавую маску. Один глаз совсем заплыл, второй лихорадочно поблескивал, губы походили на оладьи, нос распух.
— Что, не узнаешь? — подмигнул Хасид.
— Красавец… —
— Ты тоже хорош.
— Крепко нас отделали!
— Хорошо хоть в живых оставили.
Кузьма попробовал пошевелиться, застонал.
— Черт! У меня, кажется, все кости переломаны! Где это мы?
— Нас перенесли в зону отдыха. Там дальше бассейн и фитомодуль. Лежи, не шевелись, приходи в себя. Кстати, ты мог бы подлечиться и сам, без посторонней помощи, Керри разбудил твой псирезерв.
— Ты бы помалкивал о таких вещах.
— Не бойся, они отключили нас от интеркома и не слышат.
— Керри дал мне связь с воинской линией рода…
— Не только, каждый классный воин умел залечивать раны внутренним усилием. Попытайся, получится.
Кузьма промолчал, прислушиваясь к своим ощущениям. Напрягаться не хотелось, боль блуждала по телу и отбивала охоту двигаться. Однако он заставил себя сосредоточиться на восприятии текущей по сосудам крови, воспринимая ее как живое существо, и вошел в нервную систему зондом сознания, проверяющим ее состояние.
Это получилось у него само собой, без особых усилий, будто Кузьма занимался самолечением всю жизнь, поэтому он уже не удивился своей способности погружаться во внутренний мир и быть там г о с п о д и н о м положения.
Через некоторое время он почувствовал, что может свободно дышать, не ощущая жжения в легких и боли в сломанных ребрах. Пошевелился, ожидая уколов боли в суставах, но особого дискомфорта и болезненных ощущений не было, организм немного очистил сам себя от шлаков, вспомнив опыт предков, и подкорректировал реакции нервной системы. Хотя сломанные ребра требовали все-таки квалифицированного вмешательства врачей.
— Ну как, полегчало? — поинтересовался Хасид, наблюдая за другом здоровым глазом.
— Как будто, — осторожно ответил Ромашин. — Лежать могу. Как ты думаешь, что они собираются делать?
— Я не думаю, я знаю. Они перепрограммировали Дэва таким образом, чтобы он в нужный момент по команде остановил реактор. Через час после этого защита отключится, и «крот» будет раздавлен вместе с «паньтао». И со всем содержимым. Естественно, к этому моменту никого из наших спутников на борту «крота» уже не будет.
— Думаешь, нас они тоже оставят здесь?
— Какой им смысл оставлять лишних свидетелей?
— Весело…
— Да уж!
Помолчали.
— Ты точно знаешь, что Беата, Андрей и Жан не в их команде?
Хасид отвернулся, сказал глухо:
— Беата хороший специалист, но, к сожалению, не боец… и слишком красивая женщина. Оскар с ней…
Кузьма скрипнул зубами.
— Ублюдок!
— Эй, полегче, теоретик, — раздался зловеще-веселый голос Оскара, и к лежащим подошел, картинно поигрывая ножом, младший Мехти. — Поаккуратнее в выражениях, язык отрежу.