Сборник "В огне"
Шрифт:
– Мы отдыхаем на Марсе…
– Знаю.
Артём коротко поклонился, вышел.
«Первый» Игнат задумчиво смотрел ему вслед.
– Хороший внук у тебя, дубль.
– Не жалуюсь, – усмехнулся Игнат-«настоящий».
Зари-ма всё поняла как надо. Уговаривать её не понадобилось. Хотя она и поставила условие:
– Я полечу с тобой!
– Но это опасно! – начал отговаривать её Артём. – Ты беременна, тебе противопоказаны волнение и тревоги, экстремальные
– Я пойду с тобой! – заявила полюсидка, и он понял, что или придётся уступить жене, или не браться за задание вообще.
Дед Игнат, прилетевший к ним, как и обещал, через два часа, тоже попытался отговорить Зари-му от рискованного мероприятия, но и ему это не удалось. Волей полюсидки можно было дробить камни. В конце концов мужчины согласились с её доводами, – их было всего два: «я так хочу» и «без меня он пропадёт», – и Зари-ма приступила к главному вопросу повестки дня – вызову гиперптеридского робота Лам-ки.
Женщина уединилась в спальном отсеке палатки, не желая, чтобы за ней наблюдали.
Артём поколебался немного, не зная, чем помочь жене, потом махнул рукой Игнату, и они выбрались из палатки.
По среднесолнечному времени было семнадцать часов, но для той местности Марса, где молодожёны разбили лагерь, ещё только-только начинался рассвет.
– Вы договорились с Лам-кой, что будете поддерживать связь? – негромко спросил Игнат, выдыхая облачка пара: температура за стенками палатки упала до минус шестнадцати градусов.
– Специально нет, – мотнул головой Артём. – Подразумевалось, что Лам-ка «услышит» вызов, если Заря его позовёт.
– Лучше бы вы сообразили соорудить какой-нибудь маячок. Кстати, я видел у вас бриллиантиду. Она не может послужить передатчиком? Всё же Лам-ка тоже когда-то вылупился из бриллиантиды.
– Это скелет бриллиантиды… как кусочек коралла… Хотя всех её свойств я не знаю.
– Будем надеяться, Заре удастся.
Помолчали. Потом замёрзли (на обоих были летние уники, не имеющие встроенных систем кондиционирования) и вернулись в палатку.
Зари-ма выглянула из «спальни», виновато развела руками и снова скрылась за прозрачной перегородкой.
Дед и внук обменялись взглядами.
– Возможно, тебе и не придётся никуда лететь, – усмехнулся Игнат.
– Да я уже, честно говоря, приготовился, – ответил ему улыбкой Артём. – Интересно было бы посмотреть, как живут наши двойники в другой Вселенной.
– У тебя там нет двойника.
– Всё равно интересно. Там ведь тоже есть Ромашины?
– Мой дубль есть, да и копия твоего отца. Однако, насколько я понял, у отца-два ещё нет детей.
– Дед… твой двойник говорил, что есть внучка.
– Это у них, в той Ветви, откуда сам Игнат-два, а там, куда надо лететь, у Кузьмы нет детей.
– Значит, это
– Всё не так просто. По-моему, трансгресс «вморожен» в Древо Времён и представляет собой своеобразный скелет Большой Вселенной, ну, или позвоночник. Но почему он соединяет Ветви именно таким образом, мне неизвестно.
– Гилберт, наверно, замучил твоего тёзку вопросами.
– Еле отбили.
– Где он? Я имею в виду твоего двойника.
– Калаев забрал его к себе домой. Вечером мы встретимся. – Игнат глянул на инфор, высветивший точное время. – Не буду ждать. Если у вас получится, позвони.
Артём обнял деда, и тот исчез, включив свой микрик.
Снова выглянула Зари-ма, огорчённая и смущённая.
– Ушёл?
– У него куча дел.
– Я понимаю… а у меня ничего не получается.
– Попробуй помедитировать с бриллиантидой.
– Думаешь, поможет?
– Лам-ка оставил её с какой-то целью. Почему не попробовать?
Зари-ма подумала, порылась в своих вещах и достала красивую коробочку, внутри которой лежала бриллиантида – сросток «космических алмазов», частичка «икры джиннов», сохранившейся в кольцах Сатурна. Она перестала искриться радужными переливами и казаться живой и всё же была очень красивой, напоминая изумительной работы «веточку» кораллов и алмазов одновременно.
Зари-ма забралась в кресло с ногами, поставила бриллиантиду перед собой на валик кресла и замерла.
Артём, завороженный игрой света в кристаллах, тряхнул головой, мысленно позвал: Лам-ка, дружище, отзовись!
И словно дождавшись этого момента, могучий боевой робот гиперптеридов, который помог людям справиться с их же соотечественниками, завладевшими другим боевым роботом – моллюскором, вдруг ответил.
В палатке похолодало. С потолка просыпалась струйка искрящейся изморози. В воздухе родился тонкий хрустальный звон.
– Лам-ка! – ахнула, подхватываясь, Зари-ма.
– Я вас приветствую, человеки, – прозвучал чей-то голос глубокого баритонального тембра. – Вы меня звали?
– Выходи!
– В каком облике вы предпочитаете меня видеть?
– В любом!
Палатка качнулась, в воздухе просияла ещё одна струйка тающей изморози и превратилась в мужчину, очень похожего на отца Артёма, а также ещё на кого-то, в ком смутно угадывались черты полюсидки.
Зари-ма захлопала в ладоши:
– Рада-мил! Мой па!
– Отец… – пробормотал Артём.
– Не совсем, – улыбнулся гость.
Фигура его потекла струйками, в течение секунды-двух претерпела множество трансформаций, перетекая из фигуры в фигуру – людей, зверей, иных существ, и снова обрела облик человека, соединяющего в себе черты знакомых Артёму и Зари-ме личностей.