Сборник. Спустя сто строк на выход срок
Шрифт:
А ты вернёшься вновь и вновь,
Как первый снежный день в мороз,
И много важных слов сказать,
Как и о снеге – о тебе мечтать!
***
Мне говорили слеп ты на глаза,
Разве не видишь – очевидно?!
Всё пред тобой, очнись,
Взгляни сюда!
Как можно говорить наивно?
Я улыбнулся, раз уж так,
Вы, кажется, недальновидны…
Раз вырывается из ваших фраз,
Глаза вы инструментом величать спешите!
А
Ведь наглой лжи – я тот ещё противник,
Как можете, друзья мои…
Глаза вы органом воскликнуть?
Глаза чуть больше, чем слова,
Они безмолвны, но сильнее!
Глаза, как пара серебристых фраз,
Как солнце излучающие силы!
И на суде присяжных глаз,
Из зала крикнул кто-то сильно,
Слепнут не очи, а сердца,
Которые не видят то, что очевидно!
***
Пусть светлым будет путь дальнейший,
Я бы не смог тебя держать…
И знать, что сердцу веленому бороздить свободу,
Укладом суждено молчать.
Не зная сладости довольства,
В несчастьях до конца судьбы?
Свидетелем быть вечной боли,
Увядшей очей красоты…
И называть это геройством,
То ль рыцарством поступок величать?
Я поступил как велит разум,
Заставив сердце замолчать.
Я в путь тебе вручил котомку,
С собою сердце забери,
И если встретимся когда-то,
Прошу, со мной не говори!
***
Моё клеймо по середине сердца,
Ты как печать на долгие века,
Безвыходно пленён твоей я нелюбовью,
Ты спутник чувств – моя луна!
Закат восхода, ночи дня,
Звезда, что солнце в пик затмила,
Как океан, где не дотронуться до дна,
Ты интерьер с неповторимым стилем…
И будто в мире лишь одна,
А может слеп я на других красоток,
Но сердца зов мой не унять,
Ведь лишь твоей любви сторонник…
***
Слепой художник рисовал картины,
Не видя образа – обличья красоты,
Он создавал её неимоверной силой,
Глубоким взглядом сердца и души.
Влюбиться в очи взгляд их так и не познав…
Потоком локонов не насладиться,
Блаженно в темном омуте гулять,
И рисовать пока ещё есть силы…
Простой художник, будучи ослепшим,
Увидеть больше смог, чем зрячий тип,
Он полюбил её чистейшим сердцем,
Голоса тембром её нежность ощутив!
***
Я
пусть погибелью стелится мне то спасение – на этой тропе я не первый год.
Да хоть воскресение…
Мой товарищ не умрёт… покуда в нём живёт на меня надежда, покуда моё тело пригодно в поход.
Знай, друг, да даже солнце не хочет – пусть не взойдёт, я колотой раной на сердце, рукою сожму – в другую фонарь – наш путь не из самых светлых, но я рядом!
Вдали пусть – и то не проблема! Сорвусь, побегу, полечу на твоё спасение, кои дано мне благословение – ты не падешь!
***
Я тихоходом в дождевой покой,
Искателем уверивший любви,
Протяжно мчусь не к пристани души,
В убежище несбыточных желаний.
Там омут душ отчаянно манящих,
Зовущих на предательство во век,
Где древне самый близкий человек,
Отныне вероломно отверженный.
Готовый сдаться конъюнктуре,
Погибель почестью встречать года,
Соблазнами заполненное море,
Уверенно я проходил сполна!
Укрыть свой взор от нечисти чужой,
Закрыть все перевалы к сердцу,
Нацелен я безмолвной полосой,
В тропе любви сгореть и испариться.
***
Обличие двух красот человеческого структурирования,
Внутри омут вод в сочетании голоса сердца и разума наития,
Снаружи прикрасы не для банального зрителя.
В театре мирского обмана, на свалке под именем – мир,
Укрывшись от целой вселенной под скрипы половиц творил,
Он созидал все красоты души полюбившейся дамы из сновидений.
Исписав пару сотен листков дамы именем,
К груди нож поднеся сплошь небрежному скептицизму,
Нет – не ранил себя, тем ножом её имя как вымпелом,
Он носил его рядом с частицей себя,
Глубоко за пределами видения.
А не разве ль тогда должен был тех красот воспевать целый мир?
Слепота одурманила осознание верных красот:
Не для всех она солнцем взойдет средь печального неба,
Не для всех тёплым ливнем спасёт от палящей жары,
Ее истинный облик внутри – никому он доселе не видан,
Заберёт время всё,
Конец ознакомительного фрагмента.