Сборник.Том 1 - Я, робот
Шрифт:
— Разумеется.
— В общем, он будет осужден и сослан на астероид. Его партию распустят. На первый взгляд, кто угодно скажет, что все это означает для Земли сокрушительное поражение.
— Вы сомневаетесь, что это так?
— Точно не знаю. Председатель Комитета Хонд настаивает на обнародовании его теории о том, что Тихоокеанский проект — это название, которое земляне дали своему плану по использованию предателей из числа уроженцев Внеземелья. Но мне так не кажется. По-моему, факты с этим не вяжутся. К примеру, откуда мы получили улики против Мореану?
— Мне определенно
— Во-первых, от наших агентов. Но откуда их получили наши агенты? Улики были слишком убедительными. Мореану мог бы принять более надежные меры предосторожности… — Мейнард нерешительно умолк и, поколебавшись, закончил: — Короче говоря, мне кажется, что это посол Земли каким-то образом подсунул нам под нос большую часть этих улик. Думаю, сначала он сыграл на сочувствии Мореану землянам и завязал с ним дружбу, а потом сдал его.
— Зачем?
— Не знаю. Возможно, чтобы гарантированно добиться войны — и тут-то нас и будет поджидать этот их Тихоокеанский проект.
— Мне в это не верится.
— Я понимаю. У меня нет доказательств. Одни только подозрения. И в Комитете мне тоже не поверят. Мне казалось, что в ходе последнего разговора с послом может что-нибудь выясниться, но оказалось, что один его вид вызывает у меня неприязнь, и я потратил большую часть времени на то, чтобы постараться его не видеть.
— Я вижу, вас начинают одолевать эмоции, друг мой. Это отвратительная слабость. Я слышал, вас назначили делегатом Межпланетного Собрания на Геспере. Примите мои поздравления.
— Благодарю вас, — рассеянно проговорил Мейнард.
Луис Морено, бывший посол Земли на Авроре, был рад вернуться на родину. Наконец-то он очутился подальше от искусственных ландшафтов, которые, казалось, не жили собственной жизнью, а существовали лишь благодаря сильной воле своих владельцев. Подальше от неправдоподобно совершенных мужчин и женщин и их вездесущих навязчивых роботов.
Он вернулся к бурлению жизни и шарканью ног, к толкотне и ощущению чужого дыхания на лице.
Впрочем, нельзя сказать, что он только и делал, что наслаждался этими ощущениями. Первые несколько дней он посвятил оживленным совещаниям с главами земного правительства.
Лишь по прошествии почти недели он смог по-настоящему перевести дух.
Он находился в редчайшей из всех ипостасей Земной Роскоши — в саду на крыше. Рядом с ним сидел Густав Штейн, мало кому известный психолог, который тем не менее являлся одним из инициаторов плана, известного в широких кругах как Тихоокеанский проект.
— Все предварительные испытания пока что проходят благополучно, не так ли? — с почти злорадным удовлетворением сказал Морено.
— Пока что. Только пока что. У нас впереди еще долгий путь.
— Все будет хорошо. Для любого, кто, подобно мне, прожил на Авроре почти год, не может быть никаких сомнений в том, что мы на верном пути.
— Гм. И все же я буду руководствоваться только лабораторными отчетами.
— И правильно. — Хилое тельце бывшего посла едва не перекосило от злорадства, — В один прекрасный день все изменится.
Но вам не приходилось иметь с ними дело на их родной планете, во всей их уверенности в собственном тошнотворном, омерзительном величии. Отправляйтесь туда, Штейн, и попробуйте какое-то время побыть отверженным. Отправляйтесь туда и испробуйте на собственной шкуре, получится ли у вас состязаться с их лощеными лужайками, по кому будут топтаться бережней.
И всё-таки, когда я нажал на нужные рычаги, Ион Мореану угодил под арест — Ион Мореану, единственный из них, кто способен понять ход мыслей другого человека. Всё, кризис миновал. Мы вышли на ровную дорогу, — подытожил бывший посол.
О, как же он злорадствовал!
— Что же до Кейлина, — сказал он внезапно, скорее себе самому, нежели Штейну, — теперь его можно отпустить. Все, что он станет болтать в будущем, ни на что уже не повлияет. Кстати, у меня идея. Через месяц на Геспере состоится межпланетная конференция. Можно послать его освещать это мероприятие. Это будет знаком нашего дружеского отношения — и позволит на все лето убрать его с дороги. Думаю, это можно будет устроить.
И все было устроено.
Из всех миров Внеземелья Геспер был самым маленьким, самым недавно заселенным и самым отдаленным от Земли. Отсюда и имя [5] . В материальном смысле он был далеко не лучшим местом для великого дипломатического собрания, поскольку удобств на нем практически не было. К примеру, имеющуюся на нем планетарно-канальную сеть никак нельзя было расширить, чтобы обеспечить ею всех делегатов, секретариат и администрацию, необходимую на ассамблее представителей пятидесяти планет. Поэтому встречаться предстояло лично — в зданиях, специально реквизированных для этой цели.
5
Геспер — сын Кефала (или Атланта) и Авроры, божество вечерней звезды. (Прим. перев.)
И все же символизм, крывшийся в выборе места сбора, не ускользнул практически ни от кого. Из всех миров Внеземелья Геспер дальше всех отстоял от Земли. Но пространственная удаленность — на сотню парсеков, если не больше, — была далеко не самым главным фактором. Важнее всего было то, что Геспер колонизировали уже не земляне, а обитатели другого мира Внеземелья — Фавна.
Таким образом, Геспер представлял собой уже второе поколение колонизированных планет, и у него не было «матери- Земли». Ему Земля приходилась лишь полузабытой бабкой, затерянной где-то среди звезд.