Сборник.Том 1 - Я, робот
Шрифт:
— Ты подглядывал! — воскликнула она, явно согрешив против истины, — И потом, мне надоело играть в прятки. Я хочу кататься.
Но Робби был оскорблен незаслуженным обвинением. Он осторожно сел на землю и покачал тяжелой головой. Глория немедленно изменила тон и перешла к нежным уговорам:
— Ну, Робби! Я просто так сказала, что ты подглядывал! Ну, покатай меня!
Но Робби не так просто было уговорить. Он упрямо уставился в небо и покачал головой еще более выразительно.
—
Она крепко обняла его за шею розовыми ручками. Потом ее настроение внезапно переменилось, и она отошла в сторону.
— А то я заплачу!
Ее лицо заранее устрашающе перекосилось.
Но жестокосердый Робби не обратил никакого внимания на эту ужасную угрозу. Он в третий раз покачал головой. Глория решила, что пора пустить в дело главный козырь.
— Если ты меня не покатаешь, — воскликнула она, — я больше не буду рассказывать тебе сказок, вот и все. Никогда!
Этот ультиматум заставил Робби сдаться немедленно и безоговорочно. Он закивал так энергично, что его металлическая шея загудела. Потом он осторожно посадил девочку на свои широкие плоские плечи.
Слезы, которыми грозила Глория, немедленно испарились, и она даже вскрикнула от восторга. Металлическая кожа Робби, в которой нагревательные элементы поддерживали постоянную температуру 21 градус, была приятной на ощупь, а барабаня пятками по его груди, можно было извлечь восхитительно громкие звуки.
— Ты самолет, Робби. Ты большой серебряный самолет, Робби. Только вытяни руки, раз уж ты самолет.
Логика была безупречной. Руки Робби стали крыльями, а сам он — серебряным самолетом. Глория резко повернула его голову и наклонилась вправо. Он сделал крутой вираж. Глория уже снабдила самолет мотором: «Б-р-р-р-р», а потом и пушками: «Бум! Бум! Бум!» За ними гнались пираты, и орудия косили их, как траву.
— Еще один готов… Еще двое!.. — кричала она.
Потом Глория сурово скомандовала:
— Торопись, ребята! Снаряды кончаются!
Она неустрашимо целилась через плечо. И Робби превратился в тупоносый космический корабль, с предельным ускорением прорезающий пустоту.
Он несся через лужайку к зарослям высокой травы на другой стороне. Там он остановился так внезапно, что раскрасневшаяся наездница вскрикнула, и сбросил ее на мягкий травяной ковер.
Глория, задыхаясь, восторженно шептала:
— Ой, как здорово!
Робби дал ей отдышаться и осторожно потянул за растрепавшуюся прядь волос.
— Ты чего-то хочешь? — спросила Глория, широко раскрыв глаза в притворном недоумении.
Ее безыскусная хитрость ничуть не обманула огромную «няньку». Робби снова потянул за ту же прядь, чуть посильнее.
—
Робби быстро закивал.
— Какую?
Робби описал пальцем в воздухе полукруг.
Девочка запротестовала:
— Опять? Я же тебе про Золушку миллион раз рассказывала. Как она тебе не надоела? Это сказка для маленьких!
Железный палец снова описал полукруг.
— Ну, так и быть.
Глория уселась поудобнее, припомнила про себя все подробности сказки (вместе с прибавлениями собственного сочинения) и начала:
— Ты готов? Так вот, давным-давно жила красивая девочка которую звали Элла. У нее была ужасно жестокая мачеха и две очень некрасивые и очень жестокие сестры…
Глория дошла до самого интересного места — уже било полночь и все снова превращалось в кучу мусора. Робби слушал напряженно, с горящими глазами, но тут их прервали.
— Глория!
Это был раздраженный голос женщины, которая звала не в первый раз и у которой терпение, судя по интонации, начало сменяться тревогой.
— Мама зовет, — сказала Глория не очень радостно. — Лучше отнеси меня домой, Робби.
Робби с готовностью повиновался. Что-то подсказывало ему, что миссис Вестон лучше подчиняться без малейшего промедления. Отец Глории редко бывал дома днем, если не считать воскресений (а это было как раз воскресенье), но когда он появлялся, то проявлял добродушие и понимание. А вот мать Глории была для Робби источником постоянного беспокойства, и он всегда испытывал смутное побуждение скрыться от нее куда-нибудь подальше.
Миссис Вестон увидела их, как только они поднялись из травы, и вернулась в дом, чтобы встретить их там.
— Я кричала до хрипоты, Глория, — строго сказала она. — Где ты была?
— Я была с Робби, — дрожащим голосом ответила Глория, — Я рассказывала ему про Золушку и забыла про обед.
— Жаль, что Робби тоже забыл про обед. — И, словно вспомнив о присутствии робота, она обернулась к нему: — Можешь идти, Робби. Ты ей сейчас не нужен. И не приходи, пока не позову, — резко прибавила она.
Робби повернулся к двери, но заколебался, услышав, что Глория встала на его защиту:
— Погоди, мама, нужно, чтобы он остался! Я еще не кончила про Золушку. Я ему обещала рассказать про Золушку и не успела.
— Глория!
— Честное-пречестное слово, мама, он будет сидеть тихо-тихо, так, что его и слышно не будет. Он может сидеть на стуле в уголке и молчать… то есть ничего не делать. Правда, Робби?
В ответ Робби закивал своей массивной головой.
— Глория, если ты сейчас же не прекратишь, ты не увидишь Робби целую неделю!