Сборник.Том 2
Шрифт:
Он взял Бейли под руку и продолжал говорить совсем запросто — тараторить, вдруг подумал Бейли с недоумением.
— Вы умылись, — болтал Амадиро. — Позаботились о прочих своих нуждах. Возможно, у вас найдутся вопросы к другим робопсихологам, и я буду только рад, так как хочу доказать, что не намерен вам ни в чём препятствовать в то короткое время, которое остаётся у вас для вашего расследования, пока на него не наложен запрет. И почему бы вам не поужинать с нами?
— Можно мне сказать, сэр… — начал Жискар.
— Нельзя! — резко оборвал его Амадиро, и робот умолк. — Мой дорогой мистер Бейли, — продолжал Амадиро, — я понимаю роботов. Никто
При последних словах он улыбнулся, а потом продолжал доверительно:
— Я пытался читать Шекспира, но в оригинале он мне, естественно, недоступен, а в переводе кажется каким-то плоским. Вина, не сомневаюсь, переводчика, а не Шекспира. Диккенс и Толстой идут у меня лучше, возможно, потому что это проза, хотя имена персонажей и у того и у другого равно неудобопроизносимы. Мистер Бейли, всё это я говорю, потому что я друг Земли. Искренний. И хочу того, что для неё лучше. Вы понимаете? — Он посмотрел на Бейли, и снова из его смеющихся глаз выглянул волк.
Бейли сказал громко, вклинивая свой голос в журчащие фразы Амадиро:
— Боюсь, я не могу воспользоваться вашей любезностью, доктор Амадиро. Мне больше не о чём спрашивать ни вас, ни кого-либо другого здесь, а у меня ещё есть дела. Если вы…
Бейли умолк. До его слуха донеслось странное рокотание.
— Что это? — спросил он с тревогой.
— О чём вы? Я ничего не заметил. — Амадиро оглянулся на двух роботов, которые следовали за ними в полном молчании. — Ничего! — повторил он властно. — Абсолютно ничего!
Бейли понял, что это эквивалент приказания. Теперь роботы уже не могли сказать, что слышали рокот, — это значило бы поступить наперекор воле человека. Разве что сам Бейли отдал бы контрприказ, но он знал, что не сумеет взять верх над профессионализмом Амадиро.
Да и неважно! Он-то слышал, а он не робот и не позволит морочить себя.
— По вашим же словам, доктор Амадиро, — сказал он, — у меня почти не остаётся времени. А потому я должен…
Снова рокот — и гораздо громче. В голосе Бейли появилась сталь:
— Полагаю, это именно то, чего вы не услышали раньше и чего не слышите теперь. Отпустите меня, сэр, или я обращусь за помощью к моим роботам.
Амадиро тут же отпустил
— Друг мой, вам достаточно высказать желание. Идёмте! Я провожу вас до ближайшего выхода, и, если вы когда-нибудь вновь окажетесь на Авроре, что кажется весьма маловероятным, прошу вас, загляните в Институт, и я покажу вам его, как обещал.
Они ускорили шаги, спустились по спиральному пандусу, прошли по коридору до обширного и теперь совершенно пустого вестибюля и оказались перед дверью, через которую не так давно вошли в Институт.
Окна в вестибюле были непроницаемо тёмными. Неужели наступила ночь? Но нет. Амадиро пробормотал себе под нос:
— Жуткая погода! Окна заматировали. — Он обернулся к Бейли. — Вероятно, идёт дождь. О нём предупреждали в прогнозе, которые в общем-то надежны, а уж скверные — всегда.
Дверь отворилась, и Бейли, охнув, отшатнулся. В вестибюль ворвался холодный ветер, на фоне неба — не чёрного, но тускло-серого — гнулись и качались вершины деревьев. А с неба падала вода — лилась струями. Бейли в ужасе посмотрел вверх, и тут по всему небу зазмеилась ослепительно яркая полоска света, а затем раздался тот же рокот, завершившись оглушительным треском, словно небо раскололось.
Бейли повернулся и бросился назад, испуганно всхлипывая.
Глава 15
СНОВА ДЭНИЕЛ И ЖИСКАР
60
Бейли почувствовал, как сильные руки Дэниела сжали его руки у самых плеч. Он остановился и вынудил себя оборвать это детское хныканье. Его била неудержимая дрожь.
— Партнер Элайдж, — сказал Дэниел с самым почтительным уважением, — это гроза… предсказанная… ожидавшаяся… самая обычная.
— Знаю, — шепнул Бейли.
Да, он знал. В книгах, которые он читал, грозы описывались несчётное количество раз — и в художественных, и в научно-популярных. Он видел голографические их изображения и в гиперволновках — и звуки, и ослепительные вспышки — ну, словом, всё. Но реальное стихийное явление — подлинные звуки, подлинное зрелище — для них Город был недоступен, и Бейли ни разу в жизни не испытывал ничего подобного.
Как ни хорошо знал он грозы в теории, настоящая гроза потрясла его. Описания, слова, изображения на картинках и маленьких экранах, записи звуков совершенно не подготовили его к тому, что вспышки так ослепительны и так змеятся по небосводу, что звуки так оглушительны и так раскатисты, словно отдаются в пустоте, что вспышки и звуки так внезапны, а дождь льётся словно из неиссякаемой перевернутой чаши.
— Я не могу выйти в это… в эту… — пробормотал он тоскливо.
— И не надо, — твёрдо сказал Дэниел. — Жискар подаст машину прямо к двери. На вас и капли не упадет.
— Но почему не подождать, пока она не кончится?
— Это вряд ли разумно, партнер Элайдж. Дождь будет идти до полуночи или дольше, а если председатель прибудет завтра утром, как намекнул доктор Амадиро, вам будет полезнее провести вечер, советуясь с доктором Фастольфом.
Бейли заставил себя повернуться лицом навстречу тому, от чего ему хотелось бежать опрометью, и поглядел в глаза Дэниела. Они, казалось, выражали тревогу и глубокое сочувствие, но Бейли уныло подумал, что это только его собственное воображение. У роботов эмоции отсутствуют — есть только позитронные импульсы, имитирующие эмоции. (Но, может быть, и у людей никаких эмоций нет, — а только нервные импульсы, которые истолковываются как чувства.)