Сборник.Том 3
Шрифт:
Повернувшись к Ризетгу, Автарх процедил:
— Предатель!
— Не я, сэр, — громко возразил Ризетт. — Предатель тот, кто способствовал смерти Господина Вайдемоса.
— Это не я, — закричал Автарх. — Если это сказал тебе он, то он лжет!
— Это сказал мне ты сам. Я не только разрядил твоё оружие, но и снабдил тебя микрофоном, который позволял слышать каждое твоё слово и мне, и остальным членам команды. Теперь все знают, кто ты есть на самом деле.
— Я твой Автарх!
— Но также и величайший
Теперь Автарх лишь молча переводил глаза с одного на другого. К нему вернулось самообладание. Он холодно спросил:
— Если даже это и правда, что можно изменить? Ничего. Мы сейчас находимся на одной из планет Туманности. Эта планета должна быть мятежным миром, и только мне известны её координаты.
Он всё ещё пытался играть роль вождя.
— Ты назовешь их нам, — сказал Байрон.
— Никогда!
Байрон обратился к Ризетту:
— Отправь его на «Беспощадность».
Ризетт тихо сказал:
— Леди Артемида…
— Так это она кричала? Где она?
— Всё в порядке. Она вышла без карбондиоксидного цилиндра. Углекислый газ замедлил её кровообращение, и тело автоматически ослабло. Она пыталась бежать, и это ещё ухудшило положение.
— Зачем же она догоняла тебя? Чтобы убедиться, что её дружок не умер?
— Да, именно для этого, — ответил Ризетт. — Только она думала, что я человек Автарха и собираюсь убить ТЕБЯ. Я отправлю на корабль эту крысу, а ты, Байрон…
— Да?
— Возвращайся как можно скорее. Он всё же остаётся Автархом Линганы, и тебе, возможно, придётся поговорить с командой. Трудно решиться оборвать жизнь своего господина… Она за той скалой. Поспеши же к ней, пока она не замёрзла до смерти. Её нельзя оставлять там.
Артемида приходила в себя, когда послышались его торопливые шаги.
— Как ты?
— Спасибо, немного лучше. Прости, что доставляю тебе столько хлопот.
Они стояли, глядя друг на друга, и между ними шёл беззвучный диалог.
Потом Байрон сказал:
— Я знаю, что мы не сможем повернуть время вспять, и то, что сделано — сделано. Но я хочу, чтобы ты меня поняла.
— Я только и делала все эти дни, что пыталась понять. Ты снова будешь говорить о моём отце?
— Нет. Я знаю, что твой отец невиновен. Автарх оклеветал его. Моего отца убил он сам, и теперь, я думаю, ты не сможешь простить меня. Я знал, что он домогается тебя, Арта! Ты являлась объектом его матримониальных устремлений. Имя Хенриады для его целей было куда важнее имени Вайдемоса! Я оказался ненужным. Он решил, что ты в его руках, и он может смело избавиться от меня. Тогда мы с Ризеттом разработали наш план.
— И ты любил меня всё это время?
— Неужели ты сама не знаешь этого, Арта?
— Почему же ты тогда не поделился со мной своими планами?
— Это была не твоя борьба, а моя. Если бы Автарх
— И теперь ты боишься, что я буду ненавидеть тебя за то, что ты победил.
— А ты могла бы ненавидеть меня?
Она тихо сказала:
— Всё это время я пыталась разлюбить тебя, но у меня так ничего и не получилось.
— Тогда прости меня!
— Я уж давно простила тебя, Байрон, потому что люблю!
И вновь она была в его объятиях. Её холодные губы касались его щеки и тихо шептали что-то. Время остановилось.
Наконец он опомнился.
— Солнце садится. Становится прохладно.
— Странно, — задумчиво прошептала она, — но мне кажется, что, напротив, потеплело.
Обнявшись, они побрели к кораблю.
Их было пятьдесят — членов команды линганийского корабля — и все они с ожиданием смотрели сейчас на Байрона. Он выступил вперёд.
— За что вы боретесь, люди? За что рискуете своими жизнями? Думаю, за свободу Галактики. Галактики, в которой каждый сможет выбрать свой собственный путь. Я прав?
В ответ раздался приглушенный ропот, который мог быть знаком одобрения, но лишенным энтузиазма.
Байрон продолжал:
— За что же боролся ваш Автарх? За себя самого. Он — Автарх Линганы. Если бы он победил, то стал бы Автархом Королевств Космической Туманности. Вы поменяли бы Хана на Автарха. Кто бы выиграл от подобной замены? И стоило ли умирать за это?
Кто-то из толпы выкрикнул:
— всё же он один из нас, а не гнусный тираниец.
Другой перебил его:
— Автарх хотел примкнуть к мятежному миру. Он думал не только о себе.
— Да, он хотел войти в мятежный мир не только со своей организацией, — голос Байрона гремел над толпой. — Он хотел соблазнить их Линганой; он предложил бы им альянс с Хенриадами. И за это, он был уверен, мятежный мир даст ему всё, что он попросит. Разве это не мысли собственника и эгоиста?! И потом, не подвергал ли он неоправданному риску ваши жизни? А мой отец? Он был верным другом свободы и чести. Но он был слишком популярен, и Автарх убрал его с дороги. Автарх может переступить через любого из вас. Можно ли чувствовать себя в безопасности рядом с таким человеком?
— Верно, — веско заявил Ризетт. — Он прав, ребята.
Внезапно тот же самый голос из заднего ряда спросил:
— А мятежный мир? Автарх знал его координаты. А ты их знаешь?
— Об этом мы поговорим позже. Сейчас надо обдумать, какую дорогу мы изберём после…
— Минуточку, мой дорогой юный друг, — раздался тихий прерывистый голос, и Байрон в ужасе оглянулся.
Пятьдесят человек команды вскочили на ноги, но все они пришли на совет безоружными. Их окружил отряд тиранийских воинов, и сопротивление было бесполезным.