Сборник.Том 5
Шрифт:
Паяц, петляя из стороны в сторону, перепрыгивая через мирно загорающих туристов, бежал по пляжу. Кучка народа быстро рассосалась. Охранники рассыпались по пляжу.
— Странный какой… — удивленно прошептала Байта.
Торан рассеянно хмыкнул. Паяц был уже недалеко от них, и его можно было разглядеть получше. Его худое, изможденное лицо украшал прямой длиннющий нос. Его длинные, гибкие руки и ноги, по-паучьи ловкое тело, обтянутое клоунским трико, двигались грациозно и легко, однако сразу было видно, что в нужный момент
Смотреть на него без улыбки было невозможно. Пробегая мимо Торана и Байты, паяц заметил, что они смотрят на него, совершенно неожиданно остановился и вернулся к ним. Пристальный взгляд его карих глаз остановился на Байте.
Она почувствовала себя неловко.
Он улыбнулся, отчего его по-птичьи носатая физиономия стала ещё печальнее. Заговорил он с мягким, своеобразным выговором Центральных Секторов Галактики.
— Пожелай я употребить всё красноречие, дарованное мне Добрыми Духами Галактики, — изрек он, молитвенно сложив руки, — я бы сказал, что такой прекрасной госпожи просто не может быть на свете! Разве может сон стать явью? Кто сможет в это поверить? Разве только безумец! Но я готов сойти с ума и преклониться перед блеском этих очаровательных, восхитительных глаз!
Байта только широко раскрыла рот и выдохнула:
— Вот это да!
Торан рассмеялся.
— Ах ты, коварный искуситель! Ну-ка, давай ещё что-нибудь в том же духе! Бай, по-моему, он заслуживает поощрения. Дай — ка ему пару монет!
Оскорбленный паяц одним прыжком подскочил поближе.
— О нет, моя госпожа, не поймите меня превратно! Я вовсе не из-за денег расточаю похвалы вашим прекрасным глазам и восхитительному лицу!
— Ну… благодарю вас, — проговорила ошеломленная Байта и, обернувшись к мужу, шепнула: — Ты погляди, как у него глаза горят!
— Но не только дивное лицо и восхитительные глаза, — продолжал паяц с ещё большим воодушевлением, — так поразили моё воображение! Госпожа, за столь прекрасной оправой скрывается чудный ум ваш — светлый, твёрдый, как алмаз, и доброе сердце.
Торан встал и поднял с песка белую рубашку, которую уже четыре дня таскал, забросив за плечо. Доставая из кармана кошелек, он проговорил:
— Слушай, парень, может, скажешь прямо, сколько тебе дать, и перестанешь надоедать даме?
Паяц испуганно отступил, потупил взгляд, ссутулился.
— О, я вовсе не желал огорчить вас, поверьте! Здесь я чужой, про меня всякое говорят, только я, и правда, умею кое-что читать по лицам. Доброе сердце госпожи не оставит в беде несчастного. Прошу простить меня, я говорю неуклюже…
— Пяти монет хватит, чтобы помочь твоей беде? — сухо поинтересовался Торан и протянул паяцу деньги.
Однако тот не двинулся с места, чтобы взять их, и Байта вмешалась:
— Позволь, я поговорю с ним, Тори! — И добавила мягко, вполголоса; — Что ты сердишься? Ну, глупостей наговорил
Она обернулась к паяцу и спросила:
— Что за беда? Тебя напугал охранник? Не бойся его!
— О нет! — замахал руками паяц. — Нет, не он! Что мне он — не более чем прибрежный ветерок, осыпающий песком мои ступни. Я боюсь другого человека, — а он — это ураган, сметающий миры и сталкивающий их друг с другом, как биллиардные шары. Неделю назад я убежал от него, скитался, спал где придётся — порой прямо на мостовой, прятался в толпе. Я заглядывал в глаза многим, ища помощи и поддержки. И вот я нашёл ту, что может мне помочь.
Последнюю фразу он произнес тихо, чуть не плача, и повторил:
— Я нашёл ту, что может мне помочь!
— Ну, — растерянно проговорила Байта, — я рада бы тебе помочь, но, право же, дружок, из меня выйдет неважная защитница от урагана, сметающего миры. Честно говоря, я бы тебе посоветовала…
Громкий окрик прервал их разговор:
— Вот ты где, грязный подонок!
Это был не кто иной, как оскорбленный охранник. Его багровая физиономия перекосилась от злости. Он тяжело дышал после бега под палящим солнцем. Указывая на паяца тяжелым револьвером, он крикнул:
— Эй, вы, двое, держите его, слышите! Не дайте ему удрать!
Его тяжелая лапища мертвой хваткой вцепилась в плечо несчастного акробата. У того от страха подогнулись колени.
— Собственно, что он натворил? — спросил Торан.
— Что он натворил? Что он натворил? — брызгал слюной охранник. — Так, сейчас, хорошо…
Он полез в карман свободной рукой, вынул огромный красный носовой платок и вытер вспотевшую шею. Слегка отдышавшись, он прорычал:
— Скажу, сейчас скажу, что он натворил! Он удрал, сволочь такая! Об этом знают везде вокруг Калгана, и я бы его давно узнал и сцапал, если бы он стоял на ногах, а не на руках! — Закончив тираду, он довольно осклабился.
— А откуда он убежал, сэр? — вежливо поинтересовалась Байта.
Охранник откашлялся. Вокруг них собирались зеваки: глаза любопытные — ушки на макушке. Прямо пропорционально числу зевак росло воодушевление охранника.
— Откуда он убежал? — с театральным пафосом вопросил охранник. — Про Мула слыхали?
Зеваки притихли, а у Байты противно засосало под ложечкой. Паяц умоляюще глядел на неё, не в силах вырваться из железной хватки охранника.
— Спрашивается, кто же этот подлый бродяга, — с надрывом продолжал охранник, — как не придворный шут Его Величества, удравший от него?!
Он грубо встряхнул свою жертву.
— Признаешь это, мерзавец?
Паяц ничего не ответил, только смертельно побледнел от ужаса. Байта что-то прошептала на ухо Торану.
Торан, дружелюбно улыбаясь, подошёл поближе к охраннику.