Сборник.Том 8
Шрифт:
Дэвид понимал, что он имеет в виду. В эти дни, когда наука проникла во все поры человеческого общества и культуры, учёные больше не могли запираться в своих лабораториях. Именно по этой причине был создан Совет Науки. Вначале он задумывался как совещательный орган, помогающий правительству в делах галактической важности, где лишь опытные учёные могли представить информацию, необходимую для разумного решения. Но постепенно Совет всё более и более становился орудием борьбы с преступлениями, системой контршпионажа. И в его руки переходило всё больше и больше нитей власти.
И, поскольку членам Совета часто приходилось выполнять функции, далекие от чистой науки, их успех зависел и от того, насколько не похожи они на учёных, — конечно, если при этом у них оставался ум учёного.
Старр сказал:
— Будьте добры, сэр, расскажите мне подробности здешних неприятностей.
— А что вам сказали на Земле?
— Очень немного. Я предпочел бы, чтобы человек науки рассказал мне всё.
Моррис иронически улыбнулся.
— Человек науки? Не очень часто приходится это слышать от чиновников из центра. Они посылают своих улаживателей конфликтов, таких, как Эванс.
— И как я, — сказал Дэвид.
— Ваш случай несколько нестандартен. Мы знаем, чего вы добились на Марсе в прошлом году и как вы поработали в астероидах.
Верзила загудел:
— Нужно было быть с ним, чтобы действительно оценить его работу!
Дэвид слегка покраснел. Он торопливо сказал:
— Не нужно, Верзила. Сейчас не время для твоих россказней.
Они сидели в больших, изготовленных на Земле креслах, мягких и удобных. Что-то в отражении их голосов говорило натренированному уху Счастливчика о том, что помещение защищено от подслушивания.
Моррис зажег сигарету и предложил другим, но получил отказ.
— Много ли вы знаете о Венере, Дэвид?
Молодой человек улыбнулся.
— То, чему учат в школе. Если коротко, то это вторая от Солнца планета, она в шестидесяти семи миллионах миль от Солнца. Это самая близкая к Земле планета и может подходить к ней на расстояние в двадцать шесть миллионов миль. Она немного меньше Земли, её тяготение составляет пять шестых земного. Вокруг Солнца оборачивается за семь с половиной месяцев, а её сутки длиной в тридцать шесть часов. Температура поверхности чуть выше земной, но не намного — из-за облачного слоя. Также из-за облаков здесь нет смены времен года. Планета покрыта океаном, который — в свою очередь — покрыт водорослями. Атмосфера состоит из двуокиси углерода и азота и непригодна для дыхания. Ну как, доктор Моррис?
— Вижу, что у вас были высокие оценки, — ответил биофизик, — но я спрашивал скорее об общественном устройстве, а не о самой планете.
— Это труднее. Я, конечно, знаю, что люди живут в городах под куполами, что города эти находятся на мелководье и что, как я сам могу теперь наблюдать, жизнь здесь гораздо цивилизованнее, чем, например, на Марсе.
Верзила закричал:
— Эй!
Маленькие глазки Морриса обратились к марсианину.
— Вы не согласны с вашим другом?
Верзила заколебался.
— Может, и согласен,
Дэвид улыбнулся и продолжал:
— Венера — весьма цивилизованная планета. Вроде бы здесь свыше пятидесяти городов с населением в шесть миллионов. Вы экспортируете сушеные водоросли, которые, как я слышал, служат превосходным удобрением, а также брикеты обезвоженных дрожжей в качестве корма для скота.
— По-прежнему очень хорошо, — сказал Моррис. — Как вам понравился обед в «Зеленом зале», джентльмены?
Старр помолчал при этом внезапном изменении темы разговора, потом ответил:
— Очень понравился. А почему вы спрашиваете?
— Сейчас поймете. Что вам подали?
Счастливчик ответил:
— Не могу точно сказать. Выбор администрации. Как будто говяжий гуляш с прекрасным соусом и овощами, которых я не узнал. Перед ним, кажется, фруктовый салат и потом острый томатный суп.
Верзила вмешался:
— Желейные семена на десерт.
Моррис громко рассмеялся.
— Вы ошибаетесь, — сказал он. — У вас не было ни говядины, ни фруктов, ни томатов. Не было даже кофе. Вы ели только одно. Только одно! Дрожжи!
— Что? — завопил Верзила.
На мгновение Дэвид тоже удивился. Глаза его сузились, он сказал:
— Вы серьёзно?
— Конечно. Это специфика «Зеленого зала». Об этом не распространяются, иначе земляне откажутся есть. Позже, однако, вас подробно расспросят, как вам понравилось то или другое блюдо, как, по вашему мнению, его можно улучшить, и так далее. «Зеленый зал» — наиболее ценный испытательный полигон Венеры.
Верзила сморщил маленькое лицо и возмущенно закричал:
— Я на них в суд подам! Я потребую расследования Совета. Нельзя кормить меня дрожжами, не предупреждая об этом, как будто я лошадь или корова или…
Он закончил быстрым бессвязным бормотанием.
— Полагаю, — сказал Счастливчик, — что дрожжи имеют какое-то отношение к волне преступности на Венере.
— Полагаете? — сухо сказал Моррис. — Значит, вы не читали наши официальные доклады. Не удивляюсь. Земля считает, что мы тут преувеличиваем. Заверяю вас, однако, что это не так. И дело не просто в волне преступлений. Дрожжи, Дэвид, дрожжи! В них суть всего на этой планете.
В гостиную вкатился механический официант с кипящим кофейником и тремя чашками. Он сначала остановился возле Счастливчика, потом возле Верзилы. Моррис взял третью чашку, отпил кофе и одобрительно вытер усы.
— Если хотите, он добавит сливки и сахар, джентльмены.
Верзила посмотрел и принюхался. Он подозрительно спросил у Морриса:
— Дрожжи?
— Нет. На этот раз настоящий кофе. Клянусь.
Некоторое время они молча пили кофе. Потом Моррис сказал:
— Поддерживать жизнь на Венере стоит дорого, Дэвид. Наши города получают кислород из воды, для этого нужны электролизные станции. Каждому городу требуется огромная энергия, чтобы поддерживать купола, на которые давят миллиарды тонн воды. Город Афродита использует столько же энергии в год, как вся Южная Америка, а в нём лишь тысячная доля населения.