Сборник.Том 8

Азимов Айзек

— Но нам и не нужно добираться до Земли, — заметил Счастливчик. — Между нами и Землей есть подходящий объект.

Вначале Эванс удивился. Потом сказал:

— А, ты имеешь в виду космическую станцию.

— Конечно. Две космические станции вращаются вокруг Венеры. Земля может быть на удалении от тридцати до пятидесяти миллионов миль, но станции — всего в двух тысячах миль. А я уверен, что на них нет венлягушек. Моррис сказал, что они не переносят свободный кислород, а я уверен, что на станциях, учитывая необходимую на них экономию пространства, вряд

ли станут создавать для них специальные насыщенные двуокисью углерода помещения. Если бы нам удалось передать сообщение на станцию, а они бы передали на Землю, вопрос был бы решен.

— Верно, Дэвид! — возбуждённо сказал Эванс. — Ты нашёл выход. Их контроль не может распространяться на две тысячи миль в пространстве… — Но тут его лицо снова омрачилось. — Не выйдет. Корабельное радио всё равно не пробьется через океанскую поверхность.

— Ну, может, не отсюда. Поднимемся на поверхность и передадим прямо в атмосферу.

— На поверхность?

— Да, а что?

— Но они здесь. Венлягушки.

— Знаю.

— Мы будем под контролем.

— Неужели? Пока они не имели дела с теми, кто о них знает, знает, чего от них можно ждать, и способен сопротивляться контролю. Большинство жертв ни о чём не подозревали. А ты, например, буквально сам пригласил их в свой мозг, говоря твоими словами. Я же всё знаю и не собираюсь никого приглашать.

— Говорю тебе, ты не сможешь. Ты не знаешь, каково это.

— Можешь предложить другой выход?

Прежде чем Эванс смог ответить, вошёл Верзила, раскатывая рукава.

— Всё в порядке, — сказал он. — Я гарантирую работу двигателей.

Дэвид кивнул и подошёл к управлению, а Эванс в нерешительности остался на месте.

Снова послышался гул моторов, глубокий и сильный. Приглушенный звук показался музыкой, и все ощутили, как палуба под ногами двинулась: такое чувство никогда не испытываешь на космическом корабле.

«Хильда» двинулась сквозь пузырчатую воду, попавшую под гигантское туловище, и начала набирать скорость.

Верзила беспокойно спросил:

— Сколько нам надо проплыть?

— Примерно полмили, — ответил Дэвид.

— А если не прорвемся? Просто ударим и застрянем, как топор в пне?

— Выберемся и попробуем снова, — сказал Дэвид.

Некоторое время все молчали, наконец Эванс негромко сказал:

— Здесь, под пятном, как в подвальной комнате.

Он будто говорил с собой.

— Как в чём? — переспросил Дэвид.

— В подвальной комнате, — всё ещё отвлеченно ответил Эванс. — Их строят на Венере. Маленькие транзитовые купола под морским дном, как бомбоубежища на Земле. Предполагается, что в них можно спастись от воды, если море прорвёт купол, например при венеротрясении. Не знаю, использовали ли их хоть единожды, но лучшие жилые дома всегда рекламируют свои подвальные комнаты.

Счастливчик слушал, но молчал.

Звук мотора стал выше.

— Держись! — сказал Старр.

«Хильда» задрожала, и внезапное, неумолимое замедление скорости прижало Дэвида к пульту управления. Кулаки

Верзилы и Эванса побелели — приходилось изо всех сил держаться за поручни.

Корабль замедлил движение, но не остановился. Двигатели напрягались, генераторы визгливо протестовали, так что Счастливчик сочувственно сморщился, но «Хильда» продолжала прорываться сквозь кожу и мышцы, сквозь пустые кровеносные сосуды и бесполезные нервы, должно быть, напоминавшие двухфутовой толщины кабели. Угрюмый Дэвид, сжав зубы, продолжал держать указатель скорости на максимуме.

Прошли долгие минуты, машины триумфально взвыли, и они прорвались — через тело чудовища в открытое море.

Молча, спокойно и ровно «Хильда» поднималась сквозь мутные, насыщенные двуокисью углерода воды венерианского океану. Все три её пассажира молчали, как будто очарованные той смелостью, с какой штурмовали только что крепость враждебной венерианской жизни. Эванс не сказал ни слова с тех пор, как они выбрались из-под пятна. Старр оставил приборы и сидел, постукивая пальцами по колену. Даже неукротимый Верзила отошёл к заднему иллюминатору с его широким полем зрения.

Неожиданно Верзила позвал:

— Счастливчик, посмотри.

Дэвид встал рядом с Верзилой. Вместе они молча смотрели в иллюминатор. Половину поля зрения занимали небольшие фосфоресцирующие огоньки, но во второй половине виднелась стена, чудовищная стена, покрытая разноцветными световыми полосами.

— Это пятно? — спросил Верзила. — Когда мы спускались, оно так не светилось. Как оно может светиться сейчас: ведь оно мертвое?

Старр задумчиво ответил:

— Да, это пятно. Мне кажется, весь океан собрался на пир.

Верзила взглянул внимательнее и почувствовал лёгкую тошноту. Конечно! Сотни миллионов тонн мяса, пригодного к употреблению; свет, который они видят, — это вся жизнь мелководья, пожирающая мертвое чудовище.

Мимо иллюминатора проносились всё новые создания, и все в одном направлении. В сторону кормы, к чудовищному телу, которое только что оставила «Хильда».

Преобладали рыбы-стрелы всех размеров. Каждая имела прямую белую светящуюся линию, обозначавшую позвоночник (точнее, это был не позвоночник, а вырост рогового вещества, шедший вдоль всей спины). На одном конце линии виднелось бледно-желтое V, обозначавшее голову. Верзиле показалось, что действительно бесконечное количество живых стрел проносятся мимо корабля; в воображении он видел их острые челюсти, прожорливые и похожие на пустые пещеры.

— Великая Галактика! — сказал Счастливчик.

— Пески Марса! — прошептал Верзила. — Океан, наверно, опустел. Всё живое собралось в одном месте.

Дэвид сказал:

— При скорости, с какой пожирают мясо рыбы-стрелы, через двенадцать часов от пятна ничего не останется.

Сзади послышался голос Эванса:

— Старр, я хочу поговорить с тобой.

Тот обернулся.

— Конечно. В чём дело, Лу?

— Когда ты предложил подняться на поверхность, ты спросил, есть ли у меня альтернатива.