Сборник
Шрифт:
Я проворчал:
— Обезьяна, не наступай на ноги.
От экрана я не отрывался, поэтому думаю, что больше никто не заметил появления нашего чернорабочего. Да и сам я его, в общем-то, не замечал.
— Послушайте, — встрепенулся вдруг Донато, — если наши генераторы не работают, как же мы вернемся домой?
— Все просто. После взрыва бомбы не останется никакого Н-поля.
И опять вмешался Ингленд:
— А что будет с ракетами? Может, они все начнут опять работать?
— Успокойтесь, балбесы несчастные, — улыбнулся шкипер. — Держите свои страхи при себе. Всеми
— То есть как — взорвется? Стручок находится в центре разъеденного коррозией пятна, а значит...
— Я же сказал — помолчите! Действие бомбы не основано на холодной сварке. У нас там старая добрая атомная бомба, для которой нет разницы, верит в нее кто-то или нет.
— То есть как? Что с ней будет? Что там происходит? Где...
Голос Блюма срывался от ужаса.
— Обезьяна, иди спать, — проворчал я, не поворачивая головы.
Мне не хотелось быть грубым; в конце концов, у этого парня выдался трудный день. И все же мой голос нельзя было назвать ласковым. Наверное, я никогда не научусь правильно разговаривать с такими людьми.
Взрыв.
Боже милостивый.
Капитан Стив оказался плохим пророком. Кто-то невидимый в ту дьявольскую секунду нажал-таки на спусковой крючок. Все ракеты пришли в движение. То есть не сами ракеты. Боеголовки.
Мы не сразу увидели друг друга, отведя взгляды от погасшего навек экрана.
Вой турбины становился все ниже и ниже, и наконец она остановилась. И лампочки больше не мерцали, даже если смотреть на них краем глаза. В кают-компании раздавались какие-то звуки, но первая осмысленная фраза прозвучала не скоро:
— Надо бы выручить Вирджинию.
Кто-то рассмеялся — довольно-таки невесело.
— Обезьяна, не будь глупее, чем ты есть. — Это высказался Ингленд. Он как будто охрип. — Ты что, не видишь, что наш генератор холодной плавки снова работает?
— Ему это безразлично, — сказал я, обращаясь к Ингленду. — Его тут не было, когда шкипер рассказывал.
— Кого не было? — немедленно рявкнул шкипер. — Ах ты черт! Блюм, кто вам велел выходить из каюты? Вы изолированы, вы это понимаете? Палмер, могу я вам доверить?..
— Стойте! — раздался нечеловеческий крик. Как будто вспышка непереносимо яркого света полоснула по глазам. Обезьяна, каким-то образом добравшийся до кают-компании, разъярился до предела. — Стойте, стойте! Стойте! Я должен знать! Все знают, кроме меня! Что случилось?
— Идем, Блюм, — быстро сказал я.
Я боялся Блюма, но увы, еще больше я боялся шкипера. На его лице застыло такое выражение, какого я не хотел бы видеть никогда.
И он наклонился тогда к Блюму и проговорил:
— Ах, ты должен знать? Хорошо, я скажу тебе, потому что долго возиться с такой обезьяной, как ты, я не намерен. Взрыв атомной бомбы покончил с планетоидом и с твоей Вирджинией в придачу, а послал я ее туда именно для этого. Ты понял?
— За
— Может, тебе был известен иной способ восстановить наш электрогенератор? — язвительно поинтересовался шкипер.
Я захотел объяснить ему, в чем дело. Я сказал:
— Блюм, она не верила, что генератор работает, поэтому он остановился.
— Я мог заставить ее поверить. Я бы мог. Я мог бы.
Мы смотрели на него, а он стоял перед нами, раздувая ноздри, склонив несуразно огромную голову набок. Он не сходил с ума. С ним происходило что-то иное. Я смело скажу вам, что я испугался. Блюм проговорил:
— Это ведь вы сделали ее такой, что она ни во что не могла поверить.
— У нее с самого начала были к тому предпосылки, — огрызнулся шкипер и отвернулся от него. — Эй, Поттер, Донато! Вы все-таки члены экипажа! Нам надо вернуть эту махину домой. У нас есть о чем рассказать людям Земных миров.
— Никогда не думал, что люди на такое способны, — очень тихо прошептал Блюм. — Я не верил.
— Иди спать, обезьяна, — сказал я. И вдруг, не удержавшись, добавил умоляющим тоном:
— Пожалуйста, Блюм, оставь его в покое.
Блюм долго смотрел мне в лицо, а потом неожиданно кротко произнес:
— Да. Хорошо, Палмер. И ушел.
Мне сразу стало гораздо легче. Приятное это чувство — сознавать, что ты можешь командовать другими.
— Ложись, — скомандовал шкипер. — Старт через пять минут.
Он подошел к приборной доске.
— Не стойте там, — крикнул я товарищам. — Ложись, вам сказано.
— Фуфло ты, Палмер, — сказал мне Донато.
И все легли.
Прошло четыре минуты. Пять. До нас доносился гул машин. Погас свет. Гул перешел в стон, затем в завывание. Лампы опять загорелись, сначала они были тусклыми, потом стали ярче. И они мигали, если смотреть на них не прямо, а видеть краем глаза.
— Что-нибудь не в порядке? — поинтересовался я, стараясь говорить, как настоящий ученый.
— Электрогенератор вышел из строя, только и всего.
— А-а, — сказал я. — А что с ним случилось? Помолчав, шкипер тяжело вздохнул.
— Ничего. Я проверял. Все в норме, просто он не работает.
— Я, пожалуй, встану, — решил я.
— С чего это? — осведомился он и отошел.
Я встал и объявил обо всем Донато, Поттеру и Ингленду. Им не понравилось, что наш шкипер скукожился, разговаривает тихим голосом и ничего не объясняет.
— Если он не починит генератор, мы никуда не полетим, — втолковывал мне Ингленд. — Космических кораблей у луан нет, и ни до одной из их планет нам не добраться.
Я и сам мог бы дать ему ту же информацию. Сейчас было необходимо поговорить с Блюмом, чтобы понять, как действовать дальше. Когда я вошел, его широко открытые невидящие глаза смотрели в потолок, и он что-то бормотал себе под нос. Я вслушался.
— ..с детства, они сказали, у тебя такие же возможности, как у всех, ты можешь верить, давай я подержу сумку, а ты пока сходи и купи билеты, не волнуйся, я буду здесь, когда ты вернешься, и ты им поверишь... У меня для твоего сына есть работа, легкая работа, хорошие бабки...