Сборник
Шрифт:
Они снова надолго оказались вместе, но между ними уже не было прежней близости. Он превратился в мистера Старка, брокера из Кливленда, а она поселилась в доме с пожилой парой, посещала местную школу и несколько часов в день занималась канцелярской работой в его офисе. Она постигала все тонкости и масштаб семейного дела, которому предстояло перейти к ней. Оно и перешло к ней тогда же, в Кливленде: старый Сэм умер в одночасье. Они съездили на похороны, но были снова на работе в понедельник. Они провели там еще восемь
Размышления Кеога прервал звонок.
– Это врач!
– Иди и прими ванну, - сказал он, подталкивая ее.
Она вывернулась из-под его руки и яростно бросила прямо в лицо:
– Нет уж!
– Ты же знаешь, тебе нельзя войти к нему, - ответил он, идя к двери. Она зло глядела на него; ее губы дрожали.
Кеог отворил дверь:
– Он в спальне.
– Кто?
– тут врач увидел девушку, ее судорожно сплетенные руки, искаженное лицо - и все понял.
Это был высокий человек, седой, порывистый в движениях. Быстрыми шагами через холл и комнаты он направился прямиком в спальню и притворил за собой дверь. Обошлось без споров, просьб и отказов - доктор Рэтберн просто решительно и спокойно выпроводил их.
– Пойди прими ванну, - настойчиво повторил Кеог.
– Нет.
– Ну пошли, - он обхватил ее запястья и увлек за собой в ванную. В нише для душа он повернул кран. Брызнули струи воды, запахло яблоневым цветом.
– Давай, - он пошел к выходу.
Она не пошевелилась, только потирала запястье.
– Ну давай же, - опять сказал он.
– Совсем немножко. Тебе станет лучше.
– Он подождал.
– Или ты хочешь, чтобы я сам тебя окунул? Честное слово, я сейчас возьмусь за тебя.
В ее ответном взгляде уже не было негодования - она поняла, что он хотел отвлечь ее. Шаловливая искорка блеснула в ее глазах, и тоном фабричной девчонки она произнесла:
– Только попробуй, и все живо узнают, что я не твоя дочка.
Но это стоило ей слишком большого усилия, и она расплакалась. Он вышел, мягко прикрыв за собой дверь.
Он ждал у спальни, когда Рэтберн вышел оттуда, оставив за дверью стоны и хрипы.
– Что с ним?
– спросил Кеог.
– Минутку, - Рэтберн направился к телефону.
Кеог сказал:
– Я уже послал за Вебером.
Рэтберн застыл на месте.
– Ну-ну, - сказал он, - для дилетанта вы не плохой диагност. Интересно, есть ли хоть что-нибудь, чего вы не умеете?
– Не пойму, о чем вы, - раздраженно ответил Кеог.
– О, я думал, вы все поняли. Боюсь что это и в самом деле пациент Вебера. Как вы догадались?
Кеог пожал плечами:
– Я видел когда-то рабочего с фабрики, которого ударили в низ живота. Я знаю, что сейчас дело не в ударе. Но что же это тогда?
Рэтберн быстро
– Где она?
Кеог указал на ванную:
– Я отправил ее принять душ.
– Правильно, - одобрил врач. Он понизил голос.
– Понимаете, я не могу судить без обследования и лабораторных...
– Что с ним?
– требовательно спросил Кеог, негромко, но с такой силой, что Рэтберн отступил на шаг.
– Похоже на хориокарциному.
Кеог устало мотнул головой:
– И вы всерьез думаете, что я разобрался? Я этого и не выговорю. Что это за штука? Впрочем, что означает вторая часть, я понимаю.
– Одна из...
– Рэтберн поперхнулся и снова начал: - Одна из самых злокачественных форм рака, - и еще тише добавил:
– Но такое я вижу нечасто.
– Насколько это серьезно?
Рэтберн развел руками.
– Что, все так плохо? Доктор сколько ему...
– Возможно, когда-нибудь мы сумеем...
– Он замолчал на полуслове. Оба, не отрываясь, глядели друг другу в глаза.
– Сколько? Сколько ему осталось?
– Наверное, месяца полтора.
– Полтора?..
– Тс-с, - нервно шепнул Рэтберн.
– А Вебер...
– Конечно, никто не знает внутренние болезни лучше Вебера. Но вряд ли и он поможет. Знаете, как бывает: скажем, в ваш дом ударила молния и все до основания выгорело. Можно проанализировать руины и сводки погоды, и вы точно будете знать, что произошло. Возможно, когда-нибудь мы сумеем... снова повторил он, но так безнадежно, что Кеог, у которого плыла голова от ужаса, даже пожалел врача и бессознательно дотронулся до его рукава:
– Что вы намерены делать?
Рэтберн взглянул на закрытую дверь спальни.
– То же, что и сделал. Морфий.
Он пальцами изобразил укол.
– И все?
– В конце концов, я всего лишь терапевт. Посмотрим, что скажет Вебер.
Кеог понял, что выжал из врача все, что мог, в поисках хоть проблеска надежды. Он спросил:
– Кто-нибудь занимается этой болезнью? Может быть, есть что-то новое? Вы можете выяснить?
– Ну конечно, конечно. Но Вебер с ходу скажет вам больше, чем я выясню за целый год.
Скрипнула дверь. Девушка вышла из ванной, в длинном белом махровом халате. Лицо ее порозовело, но во взгляде не было жизни.
– Доктор Рэтберн...
– Он спит.
– Слава Богу. Значит...
– Болей сейчас нет.
– Но что с ним? Что с ним стряслось?
– Видите ли, я не хотел бы наверняка утверждать... Давайте подождем доктора Вебера. Он определит.
– Но...
– Он будет спать сутки.
– Можно мне?..
– робость и осторожность, настолько необычные для нее, удивили Кеога.
– Можно мне взглянуть на него?
– Он крепко спит.
– Мне все равно... Я тихонечко... Я не дотронусь до него.