Сбой реальности. Книга 2
Шрифт:
Пол был гладкий, серый, слегка вибрировал. Над головой — массивные лампы, которые выдавали раздражающее холодное белое свечение. Стены помещения металлические, но не глухие: множество панелей с индикаторами, датчики, несколько экранов, на которых мелькали непонятные графики. Все это выглядело слишком стерильно, даже бездушно.
В один ряд со мной в таких же капсулах находились Юля и Илья. Лежали неподвижно, будто спали. Их лица казались неподвижными, словно застывшими во сне. Юля выглядела уязвимой, даже без сознания ее черты сохраняли легкую напряженность, будто даже во сне она не могла расслабиться
— Молодцы, ребята, держитесь., — пробормотал я, устало прислонившись к панели капсулы Юли. Беспокойство не отпускало. Безумная скачка могла продолжиться в любой момент, а свой козырь последнего шанса я истратил, еще сутки ждать.
Стоять тут без дела мне не хотелось, потому я пошел искать свою одежду. Вышел из бокса с капсулами, прошлепал по коридору и оказался в холле. Обратился к шару-регистратору.
— Где мои вещи? — прямолинейно, но ничего другого на ум просто не пришло.
— В ячейке 412. Отправить доставщика? — уточнил учтивый регистратор.
— Будь любезен. — кивнул я, авторизовавшись ладонью по метке.
— Майкл Ли, с прискорбием сообщаем, что не все из доставленных в медицинское учреждение могли получить помощь. Тело погибшей было определено в морг.
Это, все-таки, реальность. Вот до последнего я не верил в то, что увидел там, на изображении коммуникатора в доме Ильи. И продолжал не верить когда нес закостеневшее тело.
— Я могу ее видеть? — спросил я, и сам для себя заметил, как дрогнул мой голос.
— Разумеется. Я провожу, но для начала — вот ваши вещи.
Маленький дрон подъехал на шарике, створка камеры-хранилища с щелчком открылась, внутри корзинки лежали мои грязные, потертые и дырявые вещи. Да уж, мало того, что не мои, так еще и в таком скверном виде. Бомжи и те, кажется, краше бывают.
Уединившись, чтобы ополоснуться и одеться, я вернулся в холл и молча проследовал за регистратором. Он катился впереди, мерно шурша подшипниками и шарнирами. Я плелся позади, погруженный в мысли. Вот же, интересное время — такая больница, и никого из пациентов. Не по карману, стало быть.
Регистратор плавно скользнул в сторону, открывая передо мной дверь. Никаких тяжелых металлических створок, никаких скрипов — все стерильно, беззвучно, бездушно. Морг, если его так можно назвать, оказался просторным, ярко освещенным помещением с рядами охлаждаемых шкафов, встроенных в стены. Белый свет от ламп стекал с потолка, словно маслянистый, заливая помещение холодным сиянием. Пахло металлом и слабым привкусом озона.
Регистратор остановился у одного из шкафов и негромко сообщил:
— Личность подтверждена. Вскрытие не проводилось. Отчет доступен по запросу.
— Не надо. Просто открой, — хриплым голосом бросил я, чувствуя, как дрожь пробегает по рукам.
Он послушно активировал механизм. С тихим шипением выдвинулась панель, на которой лежало тело. Простыня скрывала ее фигуру, но мне уже не нужно было ничего больше, чтобы поверить. Она была здесь. Холодная, неподвижная,
Я подошел ближе. Каждое движение давалось с трудом, как будто воздух в этом месте стал гуще. Пальцы непроизвольно дрогнули, когда я откинул край простыни. Марина.
Ее лицо было бледным, почти мраморным, с легким серым оттенком. Никакого мира, никакого покоя — только застывшее выражение странной пустоты. Губы слегка приоткрыты, как будто в последний момент она хотела что-то сказать. Густые каштановые волосы разметались по подушке, образуя вокруг головы подобие нимба. Казалось, что время остановилось где-то в тот момент, когда ее жизнь оборвалась, и этот момент навсегда остался на ее лице.
На шее виднелся глубочайший разрез с рваными краями. Действовали топорно. Это была казнь. И я это не смогу так оставить. Не прощу ни себя, ни их. Висок у нее был слегка посечен, кожа там выглядела тонкой, как бумага. Я вспомнил, как нес ее, чувствуя каждую линию ее тела, думая, что еще могу что-то сделать. Глупо.
Я опустился на колени рядом с панелью, не зная, что сказать. Ее руки, сложенные на груди, выглядели слишком аккуратно. Как будто кто-то старательно укладывал ее для витрины, а не для прощания. Придумать, что сказать, я так и не смог. Вместо этого просто протянул руку, осторожно коснулся ее ладони.
Холодно. Очень холодно.
— Черт… Прости, — пробормотал я, чувствуя, как в горле застревает ком.
Внутри что-то сжалось. Гнев? Боль? Вина? Все сразу. Она не заслужила этого. Никто не заслуживает. Но особенно она. Я хотел бы что-то сделать, но все, что оставалось, — это сидеть здесь, в окружении мертвенной стерильности, и чувствовать, как пустота внутри растет.
Регистратор не издал ни звука, просто стоял в углу, ожидая новых команд. А я просто сидел, слушал собственное дыхание и смотрел на то, что осталось от одного из немногих близких мне людей.
Глава 6
Спустя неделю от сегодняшнего дня, я вспомню все, что произошло со мной за это время, и точно для себя решу, что это был какой-то страшный сон. Но невидимый след этих событий будет тянуться за мной и друзьями всю оставшуюся жизнь.
Из мертвецкой я вернулся в подавленном состоянии. Моя слабость, недальновидность и череда ошибок привели к тому, что я потерял хоть и давнего, но близкого друга. Более того, подставил под удар тех, кого ценю. Даже пойму, если они меня пошлют. Но не время себя жалеть — пора становиться сильнее, чтобы подобное не повторилось. А в Неоновые Осколки я еще наведаюсь…
Помещение больницы было тихим. Слишком. Только гул ламп и редкие вспышки индикаторов на лечебных капсулах казались единственными звуками, меня окружающими. Я стоял, прислонившись драной курткой спиной к стене, и пытался привести мысли в порядок.
Слышу звук отъезжающей крышки капсулы. Кто-то вылез. Заглянул за угол, проверить. На краю сидит Юля, не шевелясь, уставившись в одну точку напротив. Дроны-медики хлопотали рядом, набросили сверху на ее вымазанное гелем тельце простынь. Влажные волосы спадали на лицо, а взгляд ее блуждал где-то не здесь, в пустоте. Сидит, маленькая, уязвимая. Такой я ее еще не видел.