Сбой реальности. Книга 4
Шрифт:
— Вот так, ставь стимуляторы, сразу флакона три, и подай мне адреналин! — отдает команды все тот же «док». Миша суетится, толкает металлическую тележку, которая с противным лязгом укатывается в сторону и ударяется о стену. Спустя мгновение чувствую жар по телу — в меня что-то вливают, и я, походу, в какой-то клинике или больнице.
— Суетись, черт ты недобитый, хрен моржовый! — отчего он так паникует?..
Сквозь гулкий стук собственного сердца в уши стал проникать звук извне все четче. Писк аппаратуры жизнеобеспечения, гомон и споры. Взгляд невольно упирается в строчку
— Док, сердечный ритм восстановлен, аппаратура зафиксировала мозговую активность! Жить будет! — восторгается Миша.
Жить будет, значит… Мгновением ранее я размышлял, будет ли жить Юля. А сейчас кто-то борется уже за мою жизнь.
Пора открывать глаза, Майкл. Ты, судя по всему, спал слишком долго. Пора встретиться с последствиями.
Крышка медкапсулы отъехала в сторону. Кто бы мог подумать, я за всю свою прошлую жизнь не лежал так часто в регенеративных капсулах, как за последние несколько месяцев. Круто же изменилась моя жизнь. Веки, наконец, поддались, хоть и не без труда.
Свет, будто к моему носу поднесли солнце. Все яркое, выжигающее сетчатку. Сразу захотелось зажмуриться, отвернуться. Доспать еще «пять минуточек». Но меня стали тормошить.
— Очнулся? — совсем без врачебной этики обратился ко мне человек, внешним видом напоминающим медведя. Такой же здоровый и волосатый. Миша, чтоли?
Я хотел ответить что-то, даже раскрыл рот, но вышло только: — У-э-э.
Все, баста. Я — овощ?
— Миша, воды дай, и пошустрее. — говорит мужик, и тянет к моему лицу косматую лапищу. Точно медведь. Нащупывает у меня на шейном позвонке какой-то провод и беззастенчиво его выдирает.
— Где… я… — смог я проговорить после того, как немного попил.
— Дома, не ссы в компот, там повар руки моет. Сейчас твои подойдут, ты полежи пока.
Я предпринял попытку встать, но ослабевшее тело не слушалось. В строчке негативных состояний заметил новое:
[Негативный эффект: Истощение.]
[Ваше тело испытало критические перегрузки и длительное время пребывало в коме.]
[Все характеристики снижены на 95%]
[Времени до окончания: 3 суток.]
Доктор, или лаборант, или практикант, черт знает, по имени Миша, любезно принесший мне воды, выглядел сутуло, забито и сконфуженно. Его образ был довершен сильными залысинами, крючковатым носом и жидкой бородкой без усов. Он явно не находил себе места.
Я осматриваюсь вокруг, пока выдалась такая возможность: док, который меня лечил, мыл руки, и из-за своего гигантского роста ему приходилось сильно наклоняться. А раковина на его фоне выглядела игрушечной. Стены чертовски сильно напоминают наш медблок, тот же ряд капсул, стеллажей с медикаментами, связки проводов по полу. Замечаю на внутренней стенке название капсулы: Эпсилон. Не наша, у нас другая модель. Не помню название.
— Майк! — ураганом в лечебницу влетели трое: Илья, Юля и Мэй. Взгляды заполошенные, в них читается немой вопрос. Но не успел я подать
— А ну брысь, вас не звали. Я не окончил осмотр.
— Как он? Как он?! — наперебой беспокоились друзья.
— Я не окончил осмотр. — сухо, вытирая руки стерильным полотенцем, ответил доктор. — Я вызову, когда что-то узнаю. Дайте работать.
И бесцеремонно захлопнул за ними дверь.
Как же я соскучился по своей команде.
— Майкл Ли, — обращается он ко мне, нависая. — широко раскрой глаза.
Я выполняю команду, и тут же получаю еще одну ослепляющую вспышку — мне в глазное дно светят ярким фонариком, придерживая толстыми пальцами веки.
— Теперь рот. — я вновь выполняю указание. Не пойму, я на приеме у лора, чтоли? Смотрит мне в глотку, записывает свободной рукой в блокнот.
Затем долгое обследование, без единого вопроса в мой адрес. Он проверил все: слух, обоняние, зрение, двигательные и моторные функции, рефлексы. Одним словом — все. Финальным штрихом стал забор анализов. Кое-что Миша вынул из отсека для биологических отходов капсулы, кровь взяли из вены и пальца. Причем так много, будто на продажу.
Бесконечно сильно хотелось есть и спать. Хотя, казалось бы, выспался на всю жизнь вперед.
— Итак. — наконец начал доктор, отложив блокнот и сев передо мной на крошечную табуреточку. Впрочем, это только контраст — табуретка была нормальной. — Ты провалялся в коме полтора месяца. Если быть точным — сорок девять дней. Как твои ощущения?
— Что вы хотите услышать? — не понимаю я.
— Что ты чувствуешь. Где болит, что болит, ноет, беспокоит, не важно. Даже если геморрой обострился, ты обязан мне сообщить. — наставническим, руководящим тоном ответил мне мужчина.
— Ничего не болит. Есть хочу. — про Юлю спрашивать смысла не было. Я видел ее в добром здравии, розовощекую, живую и без видимых следов минувших событий. Это очень, скажу я вам, успокаивает.
— Хе, — хмыкает здоровяк, раза в полтора крупнее Ильи, — если есть хочешь — значит, жить будешь.
— А вы не были в этом уверены?
— Не был. Миш, дай планшет. — говорит он помощнику. Тот спешно дает то, о чем его попросили.
— Гляди. — он разворачивает устройство экраном ко мне и тычет пальцем в ничего не значащие для меня строчки, графики. — тебя можно смело отправлять в институт на опыты. Побочным эффектом станет то, что тебя разберут на запчасти, ну да это уже конспирология. А вот факты.
— Факты?
— Одиннадцать браслетов, Майкл. — снова тычет в графики, и они обретают смысл. — Это хронология, восстановленная из рассказов твоих людей и того, что я смог понять через скрининг и анализы. Одиннадцать, ты совсем жить не хочешь?
— У меня не было выбора, — вдруг стыжусь я. — но сейчас ведь все нормально?
— Потому и говорю — в лабораторию тебя надо. Ты в порядке, только изможден. Все эти полтора месяца ты жрал питательные смеси из трубок так быстро, будто с голодного края. И организм принимал все. Могут быть проблемы с витаминами, если струя будет зеленая — не пугайся.