Сбывшиеся сны печальной блондинки
Шрифт:
И как же она нравилась ему сейчас, вот такая: шикарная блондинка, языкатая, ехидная, недоступная, печальная, милая и сочувствующая!
Теперь, на гродинской земле, возле подъезда, в котором жила Алла, пришла пора прощаться, и не было повода встречаться завтра, и послезавтра, и на следующей неделе.
— Кстати, — может, это было и некстати, но перспективная идея сверкнула в мозгу Олега. Теперь Алле не отвертеться. — Можно я оставлю Кирюху у тебя, а сам поеду вызволю твоего сотрудничка Мишку?
— Ну…
— В общем, короче, значит! — протарахтел он. — Давай пошли к тебе!
Алла
«Вот так и буду придумывать что-нибудь, пока она ко мне снова не привыкнет!» — решил он.
Часть 2
Ставят невод на рыб,
а попадает в него дикий гусь.
Богомол, хватая добычу,
не замечает, как сзади к нему
подкрадывается воробей.
На каждую хитрость
найдется другая хитрость.
Всякое происшествие ведет
к еще неведомым событиям.
Так можно ли уповать на свое
знание или разумение?
Глава 1
У меня дома побывали дикие звери. Пока я находилась в разъездах, они перерыли шифоньер, перевернули диван, вытащили из тумбочки в прихожей обувь и полазили в духовке. Что искала стая шкодливых обезьян — понять было невозможно. На шифоньере у меня лежало около пяти тысяч рублей. Это была маленькая заначка на всякий случай. Я забыла взять эти деньги в Москву, хотя это и был тот самый «всякий случай». Просто Олег меня совсем заморочил. Найти эти деньги не составило бы труда для грабителей, но деньги остались нетронутыми. Я стояла столбом и не могла отделаться от ощущения, что пришла в чужое разворованное жилище.
— Что здесь было? — задал чисто риторический вопрос Олег, вошедший со своей дорогой ношей следом за мной.
— Точнее, кто здесь был?
— Что-то искали. Деньги на месте?
— Да…
— А ценности?
— Никогда не было…
— А какие-нибудь бумажки? Договоры, акции?
— Нет… Вообще-то я все храню в сейфе, на работе. Ключ от сейфа у меня.
— Ладно, поиграли — и хватит! — Ведищев взялся командовать. — Звони в милицию. Только сначала положим Кирюху и я освобожу Горюнова. Приеду — позвоним.
Я привела в порядок диван, Олег уложил мальчика. Потом он уехал, а я стала наводить порядок и ждать, когда проснется Кирилл. Он проспал два часа, проснулся, потянулся, потер глаза, зевнул и сел. Потом спросил:
— А где папа?
— Сейчас приедет, — я волновалась, разговаривая с ним, боясь сложных вопросов и теряясь при мысли, что говорить о его маме.
— Я есть хочу.
Именно к этому вопросу я и не подготовилась! Боже, чем кормить ребенка? В рекламе они едят какие-то готовые завтраки и «Мамбу». Ничего такого в моем холодильнике нет. Но в рекламе и взрослые тети варят суп из бульонных кубиков, но я-то в жизни такого есть не стану!
— Кирилл, а что бы ты хотел съесть?
— Котлету по-киевски и шашлык!
— Ох, но у меня нет ничего такого!
Я испугалась, что он заплачет, но парень только капризно дернул верхней губой.
— Может,
— Ладно, давайте, — милостиво согласился он. — Как вас зовут?
— Алла.
— А где у вас туалет?
— Вот здесь!
Олег появился через два часа. Мне показалось, что он удивлен или подавлен и немного злится. Однако свои чувства он старался держать при себе.
По тому, как Кирилл вылетел на звук его голоса, бросился ему на шею, возбужденно стал рассказывать о фильме, который мы с ним смотрели, я поняла, что они близки, очень близки. Отец обожает сына, а сын считает папу своим героем. Я немного поковырялась в старых ранах, потешила старуху-обиду и пошла сообразить чего-нибудь поесть для бывшего мужа. Олег принес из круглосуточного магазина пакет со съестным. Это оказались упаковка пельменей, баночка соленых огурцов и бутылка водки. Достав все это из пакета, я поняла, что он и впрямь не в себе.
Ужинали мы на кухне. Кирюха снова заснул, но на этот раз беспокойно, как маленький щенок, которого сморило посреди игры и он продолжает во сне гонять за кошками. Олег первым делом выпил сто грамм и только потом приступил к еде. Как ни странно, но Ведищеву шло легкое опьянение. Он становился не таким неприятным, его голос делался мягче, светлые глаза начинали блестеть, на губах мелькала быстрая улыбка, а на скулах проступал легкий румянец. Сейчас он тоже немного захмелел и наконец решился рассказать, какие такие события его взволновали настолько, что он начал снимать стресс алкоголем.
— Перед тем как выпустить Мишку, я заехал домой за деньгами для него. У меня дома та же петрушка.
— Какая петрушка? — немного нервно спросила я.
— На, выпей, — Ведищев протянул мне рюмочку. — У меня дома тоже был обыск.
Я отхлебнула водки. Кое-как справившись с ожогом гортани, поняла, насколько правильно поступил Олег, принеся водку. Стресс и впрямь надо снять. Что-то пугало в этом обыске, очень пугало. Не знаю, как объяснить, но мне чудился незнакомый, враждебный тошнотворный запах, оставленный людьми, рывшимися в моих тряпках. Отвратительно было знать, что они прикасались к вещам, разглядывали их, судили обо мне. Я сделала еще глоток водки. Между прочим, полегчало. Ведищев одобрительно кивнул и допил то, что оставалось в стакане.
— Я знаю, что они искали, — он поднял вверх указательный палец. — Они это нашли и забрали.
— Что это?
— Чертежи моего отца. Задержался потому, что вычислял, что им было надо. Ты помнишь, что он был военным представителем на заводе? — Я кивнула. — Так вот. Он умер, отравившись токсичными испарениями. Как раз оборонные предприятия закрывались. У Министерства обороны не было денег для производства того, что они там производили. В том числе и на Гродинском химическом заводе. Таким образом, отец был последним военным представителем на «химии». Потом оборудование законсервировали, а цеха закрыли. Там не просто центрифуги и спиртовки. Это высокотехнологичное оборудование. Вроде бы для производства бинарного оружия или чего-то в этом роде. Я плохо знаю, потому что вообще не специалист в неорганической химии и к тому же пацифист и ненавижу американцев за войну в Ираке…