Сценарист
Шрифт:
— Делал что?
Билли снова приложился к бутылке с пивом.
— Никто не должен пострадать, понятно?
— Да ну? Это ты снова о нашем разговоре утром? Почему тебя это так волнует? — Крейгтон улыбнулся, разворачивая ветчину. — Это не твоя забота, а моя, и я ничуть не беспокоюсь. Тебе тоже не стоит волноваться. Надеюсь, ты любишь ветчину.
— Она не была частью нашей сделки.
— Ты ведь не о ветчине? Я тебе отвечу так, Билли, изначально нет, но я человек творческий. Еще пива?
Дьюк выглядел недовольным, но сказал, что
Крейгтон взял у него пустую бутылку и протянул взамен полную.
— Бутерброд?
— Давай. Я сегодня почти ничего не ел. В холодильнике есть майонез.
— Я привез деликатесную горчицу.
— Замечательно.
Крейгтон кивнул в сторону стульев у стойки:
— Сядь, Билли. Ты действуешь мне на нервы.
Дьюк сел, но было видно, что расслабиться ему не удается. Он закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на колене. Крейгтон, напротив, медленно и спокойно сделал два бутерброда: смазал хлеб горчицей, аккуратно вложил между ломтиками ветчину.
— Швейцарский или проволоне? [27]
— Все равно. — Не сводя глаз с рук Уиллера, Билли сказал: — Тебе совсем не надо это делать.
27
Итальянский острый сыр в виде шара, цилиндра или груши с перетяжками, изготавливается из коровьего молока.
Крейгтон опять сделал вид, что не понял.
— Ты уже столько дней ешь разную ерунду из банок… Мне казалось, тебе не повредят хорошие продукты.
— Кончай молоть чушь, Крейгтон. Ты знаешь, о чем я говорю! Совсем не об этом поганом бутерброде! Она не представляет для нас опасности.
Крейгтон продолжил выкладывать ветчину и сыр на хлеб. Билли поставил локти на стойку и наклонился вперед:
— Она ничего не знает о Поле Уиллере. Ей никогда не придет в голову, что я замешан в этом деле.
— Очень даже может прийти.
— Не придет. С чего бы это?
— В жизни все бывает, Билли. Роковой может стать даже самая мелкая деталь. Ты мой напарник. Я должен тебя защищать.
— Спасибо, не надо. Я позвал тебя, чтобы сказать, что мы в расчете. Расходимся. Завтра же. Ты был прав. Мне нужно было уехать из Атланты сразу после того, как дело было сделано. Ты видел черного детектива в шестичасовых новостях сегодня вечером?
— Нет, пропустил.
— Так вот, одна из секретарш, с которой я заигрывал, чтобы получить бланк заявления о приеме на работу, узнала меня на фотографии, сделанной с пленки видеокамеры охраны, и позвонила в полицию.
— У нее ведь нет никакой информации о тебе,
— Нет.
— Адрес? Номер телефона?
— Нет.
— Тогда в чем проблема? — Крейгтон принес с собой острый нож, тот самый, которым зарезал собаку Митчелла, теперь вымытый и протертый дезинфицирующим раствором. Он вытащил его из сумки, разрезал бутерброды на две части и положил на стойку. Подвинул пластиковую тарелку Билли. — Ешь.
— Спасибо.
— На здоровье, — Крейгтон и сам откусил изрядный кусок. — М-м-м, замечательно, если мне будет позволительно так сказать. Мне очень нравится эта корочка из черного перца на ветчине. А тебе?
Билли тоже попробовал и сделал несколько глотков пива.
— Так мы договорились?
— Договорились? О чем?
— Ты ничего не делаешь. Я уезжаю из города. Мы никогда больше не встречаемся и не вступаем в контакт. Никто больше не умирает.
Уиллер смотрел ему прямо в глаза. Потом он откусил еще кусок и стал, не торопясь, жевать.
— Билли, ты меня удивляешь. Когда мы с тобой встретились, ты поносил эту девчонку по-черному.
— Я помню, что говорил. Тогда я думал так, а сейчас… — Он поставил бутылку и потянулся за бутербродом, но передумал.
— Что ты думаешь сейчас, Билли?
— Я скажу тебе, что думаю. Я думаю об этом гребаном фильме.
Крейгтон вытер губы салфеткой.
— О каком фильме?
— О том самом, что ты оставил мне утром.
— Ты его посмотрел?
— Угу.
— Блестяще, правда?
— Мерзко. Этот парень, который убийца… Он же больной. Сцена, где он…
— Я догадываюсь, какую сцену ты имеешь в виду. Это главный эпизод. Насилие просто графическое, эффект…
— Неважно, — взволнованно перебил Билли. — Просто я не могу выкинуть эту сцену из головы.
— Она тебя заводит? — шепотом спросил Крейгтон.
У Дьюка отвисла челюсть.
— Черт! Нет, конечно.
Уиллер подмигнул:
— Ну хоть немного?
— Господи, Крейгтон! Да нет же!
Уиллер еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он получал от происходящего огромное удовольствие. Бедняга Билли… Сейчас Крейгтону было его почти жалко.
— Послушай, Крейг, я злился на нее. Мог даже сказать что-то вроде «Убью!», но это была простая болтовня. — Билли кивнул головой на телевизор: — Не хочу, чтобы с ней случилось что-то подобное.
— Билли, ты лицемер. Ты вышиб мозги моего дяди на стену лифта. Сам хвастался сегодня утром и, как мне показалось, был очень разочарован тем, что я не видел этот шедевр твоего мастерства.
— Это другое.
Крейгтон усмехнулся:
— В самом деле? Ну-ка, просвети меня.
— Я не знал твоего дядю. Никак к нему не относился. Все произошло быстро. Он даже не успел понять, что с ним случилось.
— Ясно. — Уиллер отодвинул свою тарелку и стряхнул с рук хлебные крошки. — Ты не возражаешь против того, чтобы я убил девку, которая тебя предала, если это будет сделано нежно.