Сценарист
Шрифт:
— В один момент я понял, что стал намного слабее и чувствительнее, чем раньше. — продолжил Син, сбив с толку Вильяма. — Раньше я был более жёстким и рациональным, но после той ночи в Японии я стал мягким. Это сильно отразилось на моих силах и моём стиле боя. В добавок, в моей жизни появилась ещё одна девушка, которая заставила меня быть более человечнее. — говорил Айкава, подходя к Кошке. — Думаю, если бы не мои изменения, прямо сейчас ты был бы уже трупом, Вильям. — произнёс он, кажется, ухмыльнувшись. — Но, как я уже говорил, я благодарен тебе. Если бы не всё это, вероятно, я бы продолжил деградировать. Сейчас же я чувствую себя намного лучше. Пусть тебя не обманывает мой внешний вид — мне так намного лучше. Однако, несмотря на то, что ты, считай,
В этот же момент Айкава вновь возник перед мужчиной, занося руку для удара по голове последнего, но Вильям успел среагировать и выставил блок, но и Син был очень быстр, да так, что он успел сменить траекторию удара, сместив её на корпус противника. Этот удар оказался успешным, из-за чего Вильям почувствовал неприятную боль, которую он выдохнул из себя вместе с воздухом, что был в его лёгких. Парень попытался нанести ещё один удар, но в этот раз уже по голове мужчины, но рефлексы последнего позволили ему избежать удара. Вильям отскочил назад, сделав это на высокой скорости, но Син и в этот раз быстро настиг соперника, нанося в этот раз успешный удар по его челюсти. Мужчине же ничего не оставалось, кроме как ещё раз отскочить назад, но уже приготовив ловушку, если его противник соберётся вновь атаковать.
К его удивлению, Син остался стоять на месте, не сводя взгляда с Вильяма.
— Твоя причуда… — начал говорить Син, что слегка удивило его противника. — У тебя очень хорошие рефлексы, отличная скорость и невероятная сила. Могу сказать, что у тебя что-то вроде… звериной причуды. Такое ощущение, будто бы я сражаюсь с жестоким зверем. — высказал странную мысль Син.
Вильям же ухмыльнулся.
— Хороший анализ, пацан. — сказал он и даже похлопал. — Ты смог разоблачить мою причуду после первого столкновения. Невероятно. — говорил он, продолжая хлопать.
Син же отмолчался. Кажется, он не хотел прямо сейчас говорить со своим противником. Скорее, его слова предназначались лишь ему — так он мог добиться более точного умозаключения.
— Больше я не собираюсь сдерживаться, парень. — предупредил Вильям. — Приготовься к смерти! — с неким безумием крикнул он, бросившись вперёд.
Вильям, преображенный безумием и жестокостью, совершил неожиданный рывок вперед, направляя свои удары с маниакальной силой и скоростью на Сина. Парень, несмотря на свою проворность, не смог избежать первого удара, который Вильям провел с такой яростью, что кулак последнего чуть не раздробил челюсть его противника. Син отступил, ощущая тяжелую боль, которая быстро окутала его сознание. Вильям, с удовольствием глядя на кровь, текущую из раны на лице Сина, которую маска, увы, скрыть не могла из-за порвавшейся от удара ткани, не сдерживался и бросился на него снова. Мощные удары падали на парня с неистовой яростью, переломы костей заставляли его издавать болезненные крики, а кровь хлестала из разбитых носа и губ. Вильям воспользовался своими звериными силами и рефлексами, метко попадая в уязвимые места тела Сина и усиливая боль каждым ударом.
Однако, несмотря на сильное превосходство, Син не торопился мириться с поражением. Он собрал некоторую часть своих сил и метнулся вперед, двигаясь на удивительной скорости, уверенный в своем успехе. Несколько раз он смог успешно попасть по Вильяму, нанося быстрые и точные удары, которые заставляли его отступать на шаг. Кровь из ран капала на асфальт, а от переломов вырывались жуткие хрусты. Однако Вильям, преображенный в безумного и кровожадного зверя, не собирался сдаваться. Внезапно он перехватил инициативу, отвечая на каждый удар Сина еще более мощным. Мужчина стал бить своего противника безжалостно и беспощадно, словно разъяренный зверь. Каждый его удар сопровождался хлопком костей
Вильям неустанно продолжал свою атаку, демонстрируя свои звериные силы и рефлексы. Он метался по переулку, перехватывая Сина в каждом движении, нанося удары изо всех сил. Каждый удар пронизывал противника, сокрушая его тело и душу. Он не замечал боли, его разум был охвачен одним лишь желанием уничтожить своего врага.
У Сина уже не оставалось сил для защиты. Он казался беспомощной жертвой в руках безумного зверя. Вильям стоял над ним, его лицо было искажено яростью и кровавой удовлетворенностью. Капли пота и крови стекали по его мускулистому телу, создавая жуткий образ жестокого животного, которое только и способно, что калечить и убивать.
— Чёрт побери, а ты крут, парень. — немного устало произнёс Вильям, стоя над телом противника. — Впервые за долгое время я почувствовал вкус собственной крови! — с неким восхищением произнёс он.
Син же не отвечал. Прямо сейчас он лежал на асфальте и смотрел на своего противника снизу-вверх. Половина его маски уже была разорвана, открывая противнику часть его лица. Больше всего пострадала верхняя часть маски, из-за отсутствия которой Вильям мог видеть разбитый в кровь лоб и затёкший кровью глаз Сина, зрачок которого всё ещё сиял зелёном светом. Волосы парня уже насквозь пропитались кровью, что придало им устрашающий блеск. Всё это вкупе создавало не самый приятный образ для линчевателя.
— Но всё имеет своё начало и свой конец. Спасибо за битву, но пора… — не успел договорить Вильям, как его тут же снесла волна воздуха.
Невидимый удар был настолько сильным, что мужчину отодвинуло аж на десяток метров назад, причинив при этом сильную боль в районе торса. Вильяму удалось в последний момент перегруппироваться, в результате чего он приземлился на ноги, избежав лишних травм.
Син же медленно поднялся на ноги. Теперь его внешний вид и его взгляд пугал мужчину. Вильям почувствовал, как холод проник в его кости, а его сердце замирало от ужаса. Он поднял глаза и смотрел на Сина, но уже не узнавал в нем того парня, с которым только что сражался. Взгляд его противника был пронизывающим, лишенным каких-либо человеческих эмоций. Глаза Сина сияли зеленым светом, словно два ледяных огня, глядящих на Вильяма сквозь пропасть бездны.
Лицо Сина, раскрывшееся от полуразорванной маски, казалось искаженным кошмаром. Капли крови стекали по его обнаженной коже, придавая ему оттенок зловещей маски. Раны и ссадины на его лице не портили его устрашающей внешности, а, наоборот, придавали ей свирепость и жуткую притягательность. Вильям не мог отвести глаз от этого ужасающего зрелища. Каждый взгляд Сина пронзал его душу, ощущение бесконечной тьмы и безжалостного существа, которое скрывалось за его маской. Каждая часть его тела тряслась от страха и изумления перед этим непостижимым существом. Но среди этого ужаса, Вильям уловил нечто еще более тревожное. Взгляд Сина проникал прямо в его душу, словно разрывая покровы и раскрывая все его тайны и страхи. В этом взгляде было что-то нечеловеческое, что-то, что не укладывалось в рамки рационального мира.
Сиэль лежала на асфальте, проклятая своей беспомощностью. Глаза ее были пристально прикованы к сцене битвы, где Син и Вильям сражались за свои жизни. Она могла видеть всю жестокость и насилие, разыгрывающиеся перед ее глазами, слышать крики боли и глухие удары, которые отражались в ее сердце. Боль и раны, которые она сама ощущала, казались ей мизерными по сравнению с тем, что Син переживал сейчас.
Ее душа страдала, забивалась горькими чувствами. Она желала помочь Сину, поддержать его, но была обречена на бездействие. Через каждый взгляд, каждую рану, каждый вопль Сина она ощущала его страдания, его жажду мести, его неумолимое желанию победить. Любовь и преданность, которые она питала к нему, вплетались в ее сердце, создавая непереносимую боль. Но она не могла даже приблизиться, не могла дотронуться до него, чтобы облегчить его муки.